Интервью Алессандро Мендини назначил в своем ателье, расположенном на окраине Милана. Огромная студия сплошь заставлена прототипами его работ, образцами материалов и столами с компьютерами, за которыми скрючились неизменные корейские стажеры.
В первую очередь я прошу Мендини дать свою оценку прошедшего Миланского мебельного салона и сегодняшней ситуации в итальянском дизайне. Очаровательно и чуть стеснительно улыбнувшись, Мендини отвечает:
– Мне нравится, что во время iSaloni Милан на целую неделю превращается в эпицентр мировой творческой энергии и здесь возникает прекрасный хаос. А что касается итальянского дизайна, то, на мой взгляд, он стал каким-то поверхностным, связанным лишь с поиском новых материалов и технологий. В нем много логики и мало души. Я уверен, что в какой-то момент была допущена ошибка. Мы слишком легко сдались и приняли идею роскоши. И теперь для обновления дизайн должен пройти через что-то вроде моральной критики продукта. Знаю, что в моем возрасте браться за такое дело уже поздновато. Этим должны заняться вы, молодые.
Тут Мендини разводит руками. Я делаю предположение, что, возможно, этот процесс должен быть сродни эстетическому шоку, который случился на волне наступления минимализма после “золотых” 1980-х. Мендини соглашается:
– Да, что-то такое же по силе, но связанное не с формой и стилем, а с сущностью. И главное – что-то более человечное, ведь теперь мир гораздо жестче, чем раньше.
Сегодня многие архитекторы жалуются, что у них мало заказов, поэтому мне интересно, как обстоят дела у Мендини:
– Все всегда идет периодами. Сейчас я занимаюсь строительством двух частных домов и вдобавок курирую крупный проект Milan Design City в Сеуле. Там будет выставочный комплекс, музей дизайна, школа театра Ла Скала, консерватория. Вот такое неожиданное развитие Милана в другой части мира. И там верят, что итальянский дизайн – это сила. Только мы сами не верим.
Я расспрашиваю, почему интерьерных проектов в его практике было гораздо меньше, чем предметного дизайна?
– Действительно, интерьеров я проектировал не так уж много, но все равно считаю эту работу очень важной для себя. Любой интерьер состоит из комнат, а каждая комната – психологическое пространство, тесно связанное с человеком. Между ним и наполнением этого пространства должна обязательно возникать симпатия. К этому я стремился и тогда, когда оформлял отель Byblos Casa в Вероне. Там удалось создать абсолютно волшебную атмосферу, которую чувствуют даже те, кто приезжает всего на пару дней.
Я прекрасно знаю интерьеры этого отеля. Большинство предметов там очень яркие и самодостаточные, как, впрочем, все вещи, созданные в студии Мендини. На мой взгляд, человек должен обладать изрядной смелостью, чтобы жить среди них.
– Да, но это мой путь. Это дизайн, который приближается к искусству. Я не претендую на то, чтобы все люди использовали мою мебель. Если кто-то покупает мое творение, значит, оно ему нравится, и он принимает его как главного героя в интерьере. Ничего не поделаешь, мои предметы – это поэзия, скульптура и совсем мало функциональности.
Но знаменитые штопоры Alessandro M. и Anna G. я бы в этот ряд не поставила – открывать ими вино очень удобно.
– А я ими никогда не пользуюсь, – парирует Мендини.
Я рассказываю Мендини о том, что недавно в Милане открылась галерея Plus Design, в которой выставлены работы как художников, так и дизайнеров, и спрашиваю его мнение о связи искусства и дизайна.
– Думаю, что, когда художник берется за проектирование, в результате получается катастрофа. Это доказывает и опыт студии Memphis, объединявшей известных художников. Мебель, сделанная художником, всегда эксцентрична.
От искусства Мендини взял довольно много. Пример тому диван Kandissi или кресло Proust. Такие цвета возможны только на палитре художника, а не в блокноте дизайнера.
– Да, мои ориентиры не дизайн, а живопись, – следует ответ. – Дебер, Кандинский или чехословацкий кубизм. Я родом из современной живописи.
И на мой вопрос, почему же он все-таки выбрал дизайн, Мендини какое-то время молчит, поглаживает стол и наконец отвечает:
– Художником я успею побыть в следующей жизни.
Беседовала Елена Немкова
Фото: GUIDO CLERICI; DOMUS, COURTESY EDITORIALE DOMUS S.P.A., ROZZANO, MILANO, ITALIA; CASABELLA; АРХИВЫ ПРЕСС-СЛУЖБ