Интервью с Петером Цумтором

Петер Цумтор родился в 1943 году в Базеле. Обучался столярному делу. Учился в Строительной школе в Базеле и Институте Пратта в Нью-Йорке. Собственную фирму открыл в 1979 году. Преподает в архитектурных школах Швейцарии, Германии и Америки. В 2009 году получил премию Притцкера.

Представьте: вы в Швейцарии, в Академии архитектуры в Мендризио – небольшом, но уважаемом учебном заведении, расположенном в старом Palazzo Turconi. Заходите в одну из аудиторий, и вам кажется, что вы попали в Московский архитектурный институт в день сдачи проекта. Одно дело студенты, которые торопливо вносят в чертеж последние штрихи перед приходом профессора – в конце концов, невыспавшиеся архитекторы во всем мире одинаковы; но здесь, во-первых, громко звучит русская музыка, во-вторых – по стенам развешаны знакомые планы Москвы, а на фоне вычерченных силуэтов сталинских высоток тают макеты изо льда. Это – ателье Петера Цумтора, и попасть сюда мечтает любой студент академии. Происходящее на моих глазах шоу во дворе палаццо – сдача триместрового проекта. Первый вопрос напрашивается сам собой:

– Почему очередным объектом для своих упражнений со студентами вы выбрали именно Москву?

Цумтор терпеливо объясняет:

– Мы живем в небольшом городе и до сих пор работали в его окрестностях. Москва – это другой масштаб, полнота форм, другие взаимоотношения пространств. Интересно поработать с чем-то настолько непривычным. Чтобы как следует все изучить, мы со студентами даже ездили в Москву – недавно вернулись. Это трудное задание – настоящий вызов. Я с удовольствием наблюдал за тем, как по ходу работы рос их энтузиазм. И проекты неплохие получились – Москва их и меня многому научила.

Забавно: мои профессора в МАРХИ, энтузиасты швейцарской архитектуры, советовали нам учиться как раз у Цумтора.

Петер Цумтор преподает в Мендризио с 1996 года, но до сих пор живет и работает в центральной части Швейцарии, в Хальденштайне. У него небольшая мастерская и всего несколько постоянных сотрудников. Ежегодно к ним на время присоединяется – проходит своего рода стажировку – пара студентов. Похоже, принцип организации работы Цумтора – ничего лишнего ни в коллективе, ни в офисе. Его мастерская – двухэтажная деревянная конструкция, обставленная простой металлической мебелью. Пространство строгое и тихое, как архитектура Петера Цумтора и он сам. Цумтор говорит негромко, с частыми паузами, и двигается медленно. Эта сдержанная манера заставляет окружающих сосредоточиться, быть начеку. Недаром говорят, что тихая речь слышнее крика – в нее приходится вслушиваться: обсуждая с Цумтором проекты, сотрудники всегда на ногах.

По мнению многих критиков, Петер Цумтор – один из величайших архитекторов современности. Он построил не много объектов. И каждый из них – шедевр. Архитекторы специально ездят по далеким кантонам, чтобы увидеть все одиннадцать и поучиться считать пропорции и вписывать здание в ландшафт. После того как Херцог и де Мерон получили премию Притцкера, швейцарская архитектура стала мощным экспортным продуктом, как часы и банковские услуги. Но все профессионалы единодушно признают: без Цумтора ничего бы не было.

Карьера Цумтора – иллюстрация русской поговорки “где родился, там и пригодился”. Львиная доля его построек находится в Швейцарии, в восточной ее части, где Цумтор прожил большую часть своей жизни. Его первые работы – школа в Курвальдене, вилла в Хальденштайне, навес над местом римских раскопок в Куре – появились в середине 1980-х. Они чем-то похожи между собой – строгие деревянные фасады, внешних эффектов минимум. Стиль Цумтора в них ощущается безошибочно. Уже тогда дерево стало “фирменным” материалом Цумтора – это семейная традиция и его первая профессия, в юности он был столяром.

Известность за пределами Швейцарии Цумтор приобрел в 1990-х благодаря двум постройкам – часовне Святого Бенедикта в Сумвитге и дому для престарелых в Куре. А настоящим прорывом стал павильон Швейцарии на Expo 2000 в Ганновере – опять деревянный.

Я впервые увидела архитектуру Цумтора в Вальсе – в этой горной деревне в кантоне Граубюнден находится его самая знаменитая постройка, термальные ванны. Приехав в Вальс, я сразу начала искать прославленное здание. Но в глаза бросались только две уродливые гостиницы 1960-х годов. На фоне Альп они смотрелись нелепо. Подойдя ближе, я заметила небольшую тропинку, идущую вверх по склону горы. Она привела меня ко входу: слегка обескураживающему темному и узкому туннелю. Преодолев туннель и пройдя через раздевалки, я оказалась в волшебном пространстве. Здесь сливались воедино вода и камень, свет и тень. Мощные, массивные стены терм сложены из горизонтальных рядов плит местного кварца. Все одинаковой длины – 1,5 метра, – но разной ширины. Эти стены образуют лабиринт подземных комнат. “Сначала Петер хотел построить термы внутри горы, – говорит Аннализа Цумтор, директор курорта и жена архитектора (термы в Вальсе – предприятие семейное, и сам Цумтор часто сюда наезжает). – Потом была идея устроить купальню внутри извлеченного из горы гигантского валуна. Эти фантазии были неосуществимы. В конце концов он разобрал гору на части и сложил ее заново, слой за слоем – оказалось, что это единственный способ добиться нужного эффекта”. Цумтор хотел создать пространство вне времени – сначала даже часы не хотел ставить. Потом недоумевающие клиенты начали жаловаться, и часы все-таки появились.

Комментарий Цумтора:

– Я хотел переосмыслить отношения между архитектурой и геологией горного ландшафта, его энергетикой. Тут все особенное: воздух, свет, камень. Даже звуки – слышно движение пузырьков в минеральной воде.

Термы были достроены в 1996-м. Они окончательно укрепили мировую репутацию Петера Цумтора и принесли ему массу новых заказов. В 1998-м он получил за них Carlsberg Architectural Prize. Накануне получения премии архитектор чуть не закрыл свою мастерскую – интересных проектов не было. Справедливости ради надо сказать, что представление об “интересных” заказах у Цумтора специфическое: среди тех, кому он отказал, сочтя проекты слишком коммерческими, были Джорджо Армани (он хотел магазин), компания Audi (они хотели шоу-рум) и один из владельцев Hugo Boss (он мечтал о доме).

Цумтор обожает думать об архитектуре и писать о ней. Говорит, что это помогает ему проектировать: отстраняться от рутинной работы и оглядываться на то, что он делает и почему. В книжке Thinking Architecture (“Мыслящая архитектура”) он пишет: “Существуют здания, в которых есть нечто таинственное. Кажется, что они просто должны находиться там, где стоят. Мы не уделяем им особого внимания, но не можем себе представить это место без них. Я хочу строить именно такие здания”.

Спрашиваю его о творческих планах – может, он работает над какими-то интересными проектами? И, если уж он стал брать заграничные заказы, может, у него и на Москву есть тайные планы, выходящие за рамки студенческих упражнений? Проектов немало, но Цумтор наотрез отказывается вдаваться в подробности:

– Какой смысл разговаривать о проектах? Архитектурой может считаться только построенное здание. Это как в музыке: когда вы смотрите на ноты, то не слышите мелодию.

Беседовала Станислава Бошкович

Фото: alamy/diomedia; view pictures/alamy/diomedia