Интервью с Сигэру Баном

Любовь разных людей, от клиентов-застройщиков до студентов, японский архитектор заслужил двумя типами проектов. Первый – общественные здания и частные виллы в Японии, Европе и в Америке, модернистские и вызывающе прозрачные. Среди них, например, здание для Swatch Group в токийском Гинза или кондоминиумы в Челси. Второй – постройки из труб из прессованной бумаги. Среди них – дома для жертв стихийных бедствий, огромный “Павильон Япония” на “Экспо 2000” в Гановере, временный Кочевой музей на Гудзоне.

– Как вы совмещаете строительство для людей, оставшихся без крова, с проектированием дорогущих зданий, объектов спекуляции недвижимостью?

– Никакого противоречия здесь нет. Ко всем проектам я подхожу одинаково серьезно, и от денежных ограничений моя задача не меняется. Да и не стоит называть мои постройки из картонных труб временными – я наконец добился разрешения использовать их в постоянных конструкциях.

– Когда в ваших конструкциях впервые появилась бумага?

– В 1985 году меня пригласили курировать выставку Алваро Аалто. Для подпорки подиумов я вместо дерева использовал картон. На металлический стержень наматывались слои бумаги и спрессовывались – получалась труба, по прочности не уступающая многим строительным материалам.

Свое первое большое здание с использованием бумаги – “Библиотеку для поэта” – Бан построил в 1991 году. Но экспериментами с бумагой дело не ограничилось. В конце 1980-х Бан стал получать свои первые заказы в Японии и продолжал экспериментировать – с пространством. В его жилых домах не было границ между внутренним и внешним. Терраса и двор становились частью жилого пространства, стены убирались, стеллажи и шкафы выполняли роль подпорок. Фасад офисного здания в Осаке он облицевал деревянными панелями – точно такими же, как внутри, а холл токийского Музея бумаги открыл всем ветрам.

– Вы строите так, что в доме нет ни одного приватного угла. Вам приходится объяснять заказчикам, что такое модернизм, модный международный стиль?

– Своих заказчиков я никогда не уговариваю – они приходят ко мне, потому что знают, как я строю. Открытость – это отсутствие жесткой структуры, она дает возможность менять пространство. Посмотрите на “Павильон Барселона” Мис ван дер Роэ: у него прозрачность визуальная, а у меня – структурная: перегородки и стены двигаются и переставляются. У него – стена как занавес, а у меня – настоящий занавес.

– А над какими типами проектов вам интереснее работать?

– Конечно же над теми, для которых потом приходится выбивать разрешение властей. Картон и пластиковые бутылки позволяют экспериментировать, и результаты мы используем в больших проектах. Крышу “Павильона Япония”, например, мы сделали из непромокаемой почтовой бумаги, для теплоизоляции многих домов в Японии использовали пенопластовые шарики. Мои здания из бумажных бревен хороши тем, что их легко разобрать и построить новые.

– А как же с вечной функцией архитектуры? Ведь пирамиды и греческие храмы строились с расчетом на века, а не для того, чтобы их можно было легко разобрать.

– Ничто не вечно. Железобетонный дом не вечен – его легко разрушить экскаватором, просто он оставляет после себя горы мусора, а бумага и бамбук – нет. Кроме того, архитектура должна быть безопасной: во время катастроф не природа губит людей, а тяжеловесные здания.

Гуманитарное строительство Бан начал весной 1995-го, когда фотографии жертв конфликта в Руанде обошли весь мир, а защитники демократии предпочли их не заметить. После поездки в Руанду Бан обратился к комиссару ООН с идеей проекта жилья для миллиона беженцев. В результате по его проекту компания Vitra выпустила трубы из прессованной водостойкой бумаги, из которых собирались палаточные каркасы.

Мой, как мне казалось, логичный вопрос об экологичном “зеленом” дизайне вызывает у Бана резкое неприятие:

– Давайте оставим в стороне все разговоры о так называемом эффективном дизайне – никто толком не знает, что это такое. И мне не интересно тратить время на обсуждение коммерческих клише.

Я тут же меняю тему, стараясь заодно выяснить, где же в недрах строгой функциональности спряталась эстетика:

– Как возникла идея церкви из бумажных труб в японском Коби?

– Ее овальный план я позаимствовал у римской церкви S. Carlo alle Quattro Fontane Борромини. Только не говорите мне про вдохновение, – спешит добавить Бан, – я просто воспользовался формой. Проект оказался очень успешным – изначально предполагалось, что храм простоит всего два года, а оказалось – одиннадцать.

– Какая еще традиционная архитектура вас интересует?

– Наверное, арабская, – после некоторого раздумья говорит Бан.

– А японская?

– Я ее никогда не изучал. Я учился в Калифорнии и Нью-Йорке. И родом я из Токио – совсем не традиционного города. Так что не стоит искать в моей архитектуре особенных национальных черт.

– Можно ли назвать ваши последние работы – проект сателлита Центра Помпиду в Метце, библиотеку Университета Сейкей в Токио – футуристичными?

– Я не знаю, что вы имеете в виду под этим словом. Шарообразные комнаты-капсулы в библиотеке возникли из необходимости создать пространство, где будет абсолютно тихо. Крышу музея в Метце мы делаем на основе очень прочной структуры – китайской соломенной шляпы. Я наткнулся на такую шляпу в магазине, и меня потрясла ее архитектоника, ее необычайная устойчивость!

Любой разговор о культурных влияниях, художественном замысле он прерывает доводом – и конструкция, и форма подчиняются функции.

Один раз, правда, Сигэру Бан все-таки заговорил о красоте:

– В качестве фундамента для домов из бумажных бревен, которые мы строили после землетрясений, мы клали ящики от пива Kirin. Выбрали желтые, а не красные – желтые больше подходили к цвету бумаги.

Беседовала Анна Пантуева

Фото: NIKOLAS KOENIG/GMAIMAGES.COM; JIMMY COHRSSEN; HIROYUKI HIRAI; SHIGERU BAN ARCHITECTS; АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ