Итальянец Массимо Йоза Гини на все руки мастер: и комиксы рисует, и мебель проектирует, и здания строит. Рассказывает Елена Немкова.
Массимо Йоза Гини – блестящий дизайнер и архитектор, основатель авангардного движения болидизм и участник группы Memphis.
Но помимо профессиональной репутации у него есть еще кое-что, не всем архитекторам достающееся, – народная слава. Мой муж, узнав, к кому я иду на интервью, достал книгу с любимой полки и попросил непременно взять у Гини автограф. Смотрю на обложку – комиксы (любовь взрослого итальянского населения к ним поистине безгранична и в их глазах абсолютно не зазорна). Гини – создатель героя комиксов, легендарного капитана Силлавенго.
Этот шпион, действующий в Африке в 1930-х годах, стал кумиром нескольких поколений итальянцев.
Но Массимо обычно скромничает, описывая начало своей карьеры как “занятия книжной графикой и проектирование выставочных пространств”. На самом же деле первые художественные шаги повлияли на все его дальнейшее творчество.
В ярких, летящих набросках чувствуется рука опытного рисовальщика: его архитектурные проекты – скрупулезно отрисованные истории.
Включение футуризма и аэроживописи в архитектуру и безусловная любовь к фэнтези стали персональным стилем Гини, пример тому не только его архитектура, но и мебель, которую он делал для разных марок – от Moroso до Snaidero.
Во всех моделях динамичные, антропоморфные формы, необычный колорит и яркая образность сочетаются с функциональностью и тщательно проработанными техническими аспектами. Как, собственно, и должно быть в будущем, которое так любят изображать в комиксах.
О будущем мы и говорим с Массимо в его студии в средневековом палаццо в центре Болоньи. Для начала разговора я все-таки спрашиваю о комиксах и их роли в его жизни. Массимо отвечает по сути вопроса:
– Благодаря комиксам я, в отличие от многих дизайнеров, начинаю проект не с материала и предмета, а с картинки и образа.
И это во многом определяет то, что я делаю. Есть два способа передать мысль: слово и образ. В процессе рисования картинок я понимаю, правильна ли идея. И я ничем не скован.
Важная часть биографии Гини – участие в движении болидистов. Входившие в это арт-объединение дизайнеры, последователи авангардных групп вроде Alchemia и Memphis, положили в основу своей “новой архитектуры” идеи легкости, движения и множественности:
– Нас было двадцать архитекторов – все выпускники Флорентийского университета, родины передового дизайна конца 1980-х, когда тема скорости, которая подчиняет себе реальность, вновь стала актуальной.
Болидизм был замечен критикой и сразу же признан “новым словом” итальянского дизайна. Группа стала авангардом пост-модернизма, свидетелем окончания аналоговой эры и появления эры цифровой.
– В начале 1990-х объединение распалось, каждый занялся своими проектами, – вспоминает Массимо. Но не говорит о том, какой успех сопутствовал лично ему: еще будучи юным болидистом, он сделал стул Otello для Memphis, а годом позже сам великий Соттсасс пригласил его в группу в качестве полноправного участника.
Памятуя о философии Memphis, я отмечаю, что в работах Гини часто заметен футуристический акцент.
– В Италии футуризм был одним из самых важных движений, – объясняет Массимо. – Идея скорости являлась для футуристов центральной. Меня же прежде всего интригует динамика аэроживописи. Отсюда мой интерес к тому, как можно передвигать образ в пространстве, возможность диалога в планетарном масштабе. Это же основные темы дизайна сегодня! В каком-то смысле футуристы предвосхитили их. А еще дело в моих корнях. Я родом из Эмилии-Романьи – родины самых быстрых болидов, “феррари” и “мазерати”.
Эта часть Италии не довольствуется сегодняшним днем, а строит будущее во многих сферах – от изобразительного искусства и театра до архитектуры, инженерии и дизайна.
– Вы делаете много общественных интерьеров и мало частных. Почему так – масштаба не хватает?
– Частные интерьеры оформлять куда труднее. Мне кажется, что для этого нужно особое мужество.
По мне даже архитектура проще – в моральном плане, не в техническом. Пока я сделал только один, сейчас работаю над вторым – это мой дом. Я экспериментирую – стараюсь построить экологическое жилье.
И все проблемы, от сбора дождевой воды до энергосберегающих окон, решаю средствами дизайна. Достаточно просто хорошенько подумать, чтобы соорудить дом разумно, экономично и экологично.
Распространенная идея роскоши – это классика, изобилие и сверхпотребление. Но настоящая роскошь – заставить технологию служить нам в ее самой красивой форме. Станет ли мое жилье образцовым? Будущее покажет.
Об этом речь идет в книге Sostenibile ma bello (“Экологично, но красиво”), где Гини утверждает, что сочетать красоту и разумность предмета – первая задача дизайнера сегодня.
Массимо живо интересуется новыми технологиями, ориентирован на них в творчестве. Но он итальянец, а в итальянском дизайне огромную роль всегда играла ремесленная работа. Что он думает об этом?
– Итальянский дизайн – прежде всего мебельная индустрия. Мне кажется, она ценится за способность создать атмосферу, которая близка всем. Как ни парадоксально, ремесленная работа – важнейшая часть нашей индустрии.
Ремесленным остался наш способ мышления, отсюда гибкость и воображение, с которыми мы решаем проблемы придумывания и продумывания вещи. Сила итальянского дизайна – в способности давать разные ответы, а не один-единственный. И я в этом по мере сил практикуюсь.
Текст: Елена Немкова