Наша встреча с Бофиллом едва не сорвалась: девелоперы, пригласившие его в Москву для переговоров, забыли ему сказать об интервью. Уставший после перелета Бофилл отверг всякое общение с прессой, но стал свидетелем моего бурного объяснения с пиарами своих заказчиков о том, что “так не делают”. Через час мне позвонили представители уже самого Бофилла: “Рикардо страшно огорчен ситуацией. Ну их, девелоперов, приходите завтра в гостиницу, поговорим”. Конечно, я согласилась. Какой критик откажется от встречи с одной из ключевых фигур в истории архитектуры ХХ века?
Встречались мы в баре отеля “Арарат Парк Хаятт”. Бофилл пил кофе и курил. Миниатюрный, усталый, очень пожилой. Но Бофилл – как тлеющие угли: когда что-то волнует испанца по-настоящему, его небольшие, черные, как маслины, глаза прямо-таки разгораются. А волнует его все связанное с любимой работой.
Архитектурой Бофилл занимается страсть как давно – собственную мастерскую основал в 1963-м, в возрасте двадцати четырех лет. Столь молодые люди редко принимают такие серьезные и долгосрочные решения. Видимо, Рикардо уже тогда было что сказать миру в избранной области. Я спрашиваю, как он определился с выбором профессии?
– Я думал об этом много раз и до сих пор не уверен в ответе. Во-первых, на меня повлияло то, что я страдаю клаустрофобией. Мне всегда хотелось “победить” маленькие замкнутые пространства, стать их господином. Затем, надо себе представлять, что за страна была Испания в 1960-е. Это был ужас. Мне хотелось заниматься искусством, но при этом делать что-то полезное для людей, социально значимое. Архитектура давала такую возможность. Ну и наконец, архитектура для нас дело семейное: мой отец был архитектором, мой брат тоже. И мой сын – архитектор.
Сидящий поблизости со своей чашкой кофе сын любезно кивает головой. Приятная семейная обстановка позволяет мне задать вопрос, как мне кажется, острый и немного обидный для Бофилла. Его главные успехи и громкая слава связаны с 1980-ми, когда он строил повсюду жилые комплексы в виде гигантоманских архитектурных фантазий – корпуса-колоннады, дома-капители, дома-арки. Эти масштабные, эффектные постройки стали символом постмодернизма и, как и положено вещи остромодной, со временем были прокляты “прогрессивной критикой” – я сама помню, как издевались над Бофиллом и его барочными цитатами мои профессора в МАрхИ. Вот я и спрашиваю, каково это быть синонимом устаревшей моды?
Бофилла, похоже, это не волнует:
– Да, я был постмодернистом. Этот стиль имел огромный успех. Но я покончил с постмодернизмом до того, как он вышел из моды. Хотя архитектура не может быть модной, это же не костюм, который ты поносил и выбросил. Архитектура – это как литература. У каждого писателя своя манера: кто-то пишет длинными предложениями, а кто-то без знаков препинания. Главное – темы, на которые мы “пишем”, широкие вопросы архитектуры. Постмодернизм был мне интересен до тех пор, пока давал возможность поиска нового архитектурного языка. Когда язык был создан, оказалось, что он очень конкретен, но ограничен в средствах. И я пустился на поиски нового. Какие-то мои стилистические изыскания заметны только мне самому, в рамках работы мастерской. Что-то получило широкий резонанс.
По поводу резонанса и его отсутствия – я, конечно, не могу не задать свой любимый вопрос, что он считает самой большой неудачей в карьере? Ответ прост, но честен:
– Сорок девять процентов моей работы – неудачи. Пятьдесят один процент – успех. Молодежь говорит: “Бофилл – счастливчик, он всего достиг”. Но я-то точно знаю, чего смог добиться, что сделал наполовину, а к чему даже не приблизился.
Бофилл – очень опытный архитектор и очень немолод. И строит при этом в десятке мест по всему миру. Откуда он черпает энергию для бурной и активной деятельности?
– Я не отдыхаю, – усмехается он. – Я полностью поглощен архитектурой. Но я обязательно должен прерываться: выйти в море на яхте или пожить в палатке в пустыне. Мне нужны новые источники вдохновения, а это для меня все, что красиво, от музыки Баха до живописи Пьеро делла Франчески. Возможность провести выходные дома в компании красивой женщины – это прекрасно.
Это очень откровенное признание на тему вдохновения, я такого раньше не слышала. Видя мой удивленный взгляд, Бофилл поясняет:
– Проектирование похоже на роман. В проект нужно быть влюбленным, как в красивую женщину. Роман с ней нужно прожить и дождаться, пока она тебя бросит. Не ты ее, а именно она тебя. Постоянство невозможно, всегда нужно стремиться к новому. И не говорите, что я донжуан. Меня жизнь таким сделала! Просто я умею находить равновесие между моментами счастья и разочарованиями.
Беседовала Евгения Микулина