Портрет: бюро Ofis arhitekti
Архитекторы из словенского бюро Ofis arhitekti стремительно завоевывают титул звезд. Сергей Ходнев (“Коммерсантъ”) встретился с основателями бюро Шпелой Видечник и Роком Оманом в Любляне.
Найти их действительно проще некуда. В старинном особняке сидят одно под другим два посольства, а выше, практически на чердаке, скромный офис “Офиса”. Внизу соответственно несколько звонков, как у обычного европейского подъезда. Или даже у порога коммунальной квартиры. Вся эта ситуация где угодно выглядела бы удивительной, но не в Любляне, столице двухмиллионной страны, городе с населением в двести шестьдесят тысяч.
Никакого скребущего небо “Любляна-City”, помпезных проспектов и ощетинившихся заборами посольских дворцов тут нет, оттого что они и не нужны. Однако это все-таки не Лихтенштейн или Андорра, нет, здесь у всего какая-то очень правильная человеческая мера. Исторический музей в Любляне, допустим, своими размерами заставил бы венца или берлинца снисходительно усмехнуться, но зато музей, по французской поговорке, “пьет из своего стакана”: занимательная коллекция, редкий по качеству дизайн экспозиции и интерьеров.
Реконструкцией этого музея в конце девяностых – начале нулевых занимался как раз Ofis, и это была одна из первых громких работ бюро. Архитекторы раскрыли выходящие во двор здания прекрасные аркады ренессансного дворца, замурованные сто лет назад; смело изгибающийся через все здание пандус появился не сам собой, а как бы вырос из показываемого в нижнем уровне куска подлинной древнеримской дороги – очень образно. И все же от критики и общественности им тогда досталось на орехи. Я спрашиваю у Рока Омана, что же именно не понравилось ругателям – само присутствие стекла и бетона, довольно, впрочем, интеллигентное? Новое устройство пространства, придуманное с уважением и к национальной истории, и к музейным традициям?
Рок досадливо машет рукой, произносит пару общих фраз в том смысле, что на всех не угодишь, – и неожиданно ударяется в тираду о том, что и у них, молодых архитектурных звезд, не всё розы и лилии. То есть всё в целом, конечно, хорошо, вы не подумайте, но, знаете, у нас вообще отношение общественного мнения к архитектуре странное, архитектурная критика маловлиятельна, профессиональное сообщество устроено кое-как, чиновники всех уровней – бюрократы, а заказчики – о, эти заказчики!..
И дальше до боли знакомые по разговорам в московских проектных бюро сюжеты. Девелоперы выжимают квадратные метры, заказчики частных домов – самодуры. Вот спроектировал Ofis изысканную загородную виллу, для которой было скрупулезно придумано все, вплоть до дверных ручек, а заказчик потом возьми да и запрети снимать и публиковать интерьеры.
– Но в целом нам все-таки очень повезло, – рассудительно замечает Шпела Видечник. В их творческом тандеме (только творческом, личная жизнь у дружных со студенчества Рока и Шпелы врозь) она, обожавшая в юности естественные науки и математику, представляет рациональное начало. Все грамотно рассчитать, правильно организовать, конструктивно решить вопросы – это к ней.
Как выясняется, повезло словенцам прежде всего со временем: в 1991-м, когда они поступили в Люблянскую архитектурную школу, в стране начиналась уже другая по сравнению с социалистической Югославией жизнь.
– До этого большинство архитекторов работало в государственных проектных институтах, – поясняет Рок. – Я хорошо себе это представляю, у меня отец и дядя работали в одном из них. Жизнь у них была, в отличие от других госучреждений, довольно расслабленная, чуть ли не богемная. Но, конечно, никакой молодежи выдвинуться не давали. А потом все это лопнуло.
Шпела подхватывает:
– Все как бы обнулилось, понимаете? Стали проводить конкурсы на всякие общественные здания, вот вроде нашего музея, и для всех были равные условия, никаких портфолио.
И в результате в конце 1990-х, когда Рок и Шпела поехали стажироваться в лондонскую Архитектурную ассоциацию (АА), у них уже было два крупных реализуемых проекта и время от времени приходилось отвлекаться от учебы и мчаться из Британии на родину – контролировать стройку. С тех пор в стране многое изменилось, столь захватывающей вольницы уже нет. Но зато возникла еще одна чиновничья инициатива – государственная программа социального жилья.
От этих слов веет казенным унынием: ну какую славу сыщешь на этом поприще? Тут не застывшая музыка, а застывшая экономия. Ан нет. С экономией, вернее говоря, с предельной рациональностью у “социальных” проектов Ofis все тоже чудо как хорошо, что и привлекает к ним повышенное внимание теперь, когда тема качественного социального жилья так популярна отнюдь не только в Словении. Но эстетики и дизайнерской изобретательности в этих вроде бы простых и дешевых домах, пожалуй, ничуть не меньше, чем в более “роскошных” проектах бюро.
На фасаде дома в Изоле лихо выступают причудливые соты балконов, динамично раскрашенные разноцветными шторами – и рациональная жилая коробка превращается в аттракцион, в штучную вещь. У 650-квартирного дома в Любляне прихотливо чередующиеся окна, остекление балконов, глухие плоскости складываются в абстрактный геометрический орнамент, одновременно строгий и забавный – его даже сравнивали со знаменитой когда-то игрой тетрис. Рок, впрочем, говорит, что о тетрисе они и не думали и что рисунок фасада ему случайно подсказала раскраска какого-то флаера, подобранного на лондонском тротуаре.
И все же кажется, что сравнение с тетрисом, в котором нужно ловко подгонять друг к другу сыплющиеся геометрические фигурки, должно архитекторам из Любляны польстить даже больше, чем довольно крикливое, пусть и более актуальное для XXI века, сравнение их работ с тотальным дизайнерским совершенством iPhonʼа.
Они напрягаются, когда с ними начинаешь говорить про кредо, про идеологию творчества, про взаимоотношения с традицией модернизма. “Мы не очень любим философствовать”, – отрезают они. Для них каждая практическая задача сама по себе главная ценность и уникальный вызов, с которым нужно просто справиться здесь и сейчас: точно, красиво, оригинально, уместно, с человеческой мерой. И все сложится.
В тетрисе, когда все идеально складывалось, у игрока вдруг возникало почти эстетическое удовлетворение. Так и у “Офиса”. Складываются везение, азарт, вкус к рациональности и перфекционизм. И всем хватает что призовых очков, что удовольствия.
Текст: Сергей Ходнев