В нашей рубрике “Субъект культа” итальянский архитектор и изобретатель универсального архитектурного языка Андреа Палладио. Рассказывает Анастасия Углик.
Андреа Палладио в архитектуре – это все равно что Леонардо да Винчи в живописи. Его имя слышали все, многие видели собственными глазами его архитектурные сооружения, а некоторые даже пили коктейль, названный в его честь. А совсем уж большие знатоки понимают, что он изобрел тип классической загородной виллы, к которому восходят и Малый Трианон, и Дом Пашкова, и Белый дом в Вашингтоне.
В 1990-х годах один антиквар выкупил за бесценок у наследников Жолтовского прижизненное издание труда Палладио – “Четыре книги об архитектуре”. Судя по полям, советский академик читал том внимательно. Там были и его собственные расчеты, и выкрики “верно!”, и отметки напротив особенно понравившихся выводов.
Причин неизменной популярности Палладио историки архитектуры называют множество. Но, пожалуй, главная – итальянский архитектор никогда и ничего не копировал. Зато оставил в наследство благодарным потомкам множество архитектурных кубиков, из которых они без особенного труда много веков собирали свои собственные конструкции. Его аккуратные и техничные рисунки понятны и наглядны.
Палладио чуть ли не единственный архитектор итальянского Возрождения, который был изначально не художником, а простым каменщиком. Поэтому не забывал, что удобные конюшни не менее важны, чем господский дом, и что рассуждения о божественном предназначении архитектуры надо подкреплять весомыми доказательствами. Например, построить церковь Иль Реденторе и в ритмической системе античного ордера выразить всю благодарность Спасителю за избавление Венеции от чумы 1575 года.
Псевдоним, под которым Палладио прославился, придумал Джан-Джорджо Триссино, итальянский гуманист и его первый заказчик. Настоящее имя – Андреа ди Пьетро делла Гондола – показалось Триссино слишком вялым для такого талантливого молодого человека. Тогда он вспомнил про Палладион, легендарную скульптуру Афины Паллады, которая до поры до времени защищала Трою от всех напастей.
Таким же талисманом города Виченцы должен был стать и бывший каменщик. Правда, скоро оказалось, что его возможности распространяются куда шире. Палладио делал все, что входило в программу образования архитектора того времени: ездил в Рим, где зарисовывал античные памятники, учил наизусть “Десять книг об архитектуре” Витрувия, боготворил Альберти. Но ему единственному из всей ренессансной плеяды удалось создать новый язык пропорций, которым смогли пользоваться другие.
А еще Палладио выдумал и довел до совершенства тип дома, подходящего для достойной жизни человека просвещенного и тонко чувствующего гармонию и в природе, и в искусстве.
Все современные архитекторы должны быть ему благодарны хотя бы за то, что он вывел частное строительство из разряда недостойных истинного зодчего занятий. И он же буквально походя определил на много веков вперед развитие театральной декорации и театра вообще, возведя театр Олимпико в Виченце.
Сам Палладио, скорее всего, удивился бы безмерно, узнав о своей нынешней репутации новатора и авангардиста. Он-то всю жизнь искренне полагал, что занимается восстановлением античной традиции по фрагментам сохранившихся зданий. И тщился хотя бы на шаг приблизиться к величию древних. Но теперь поздно – большинство современных архитекторов уже признали его за своего.
Текст: Анастасия Углик
Фото: HAISAM HUSSEIN; ARCAID; АЛЕКСЕЙ РАСТОРГУЕВ; CORBIS/RPG; GETTY IMAGES/FOTOBANK.COM; AKG-IMAGES/EAST NEWS