Представитель нового поколения звездных архитекторов Дэвид Аджайе приехал в Москву, для того чтобы открыть выставку, посвященную его творчеству, в московском музее “Гараж”. Мы поговорили с Дэвидом об архитектуре будущего, проблемах Москвы и источниках вдохновения.
Сегодня архитектора Дэвида Аджайе стыдно не знать не только потому, что именно он построил для нас одно из лучших сооружений 2010-х Школу управления “Сколково”, но теперь и еще по нескольким причинам. В этом году Аджайе попал в список 100 самых влиятельных людей мира журнала Time и был там единственным архитектором и, что еще важнее, был посвящен в рыцари Великобритании. Каким Дэвид был шесть лет назад, вы можете почитать здесь.
Московская выставка “Форма, масса, материал” предстает неким объяснением того, почему 50-летний Аджайе действительно заслуживает все эти титулы. Центром экспозиции стал один из его ключевых проектов – Школа управления “Сколково” (2010). Для Дэвида это был первый масштабный проект после не менее достойных общественного центра Idea Store в Лондоне (2004–2005) и Нобелевского центра мира в Осло (2005).
Венцом карьеры архитектора на данный момент является Национальный музей афроамериканской истории и культуры в Вашингтоне. Мало того что архитектору ганского происхождения достался проект, в котором он может воплотить всю важность связи культур, так еще и здание расположилось в самом сердце США – на Капитолийском холме. Форма короны символизирует предназначение музея: этот предмет встречается в культуре Африки и Америки, и таким образом архитектор подчеркивает их тесную связь. Кроме того, узор фасадной решетки вдохновлен творчеством афроамериканских ремесленников, и на выставке он представлен крупным планом.
К жилым проектам Дэвид относится прохладнее, хотя именно с них он начинал свою карьеру в 1994 году после окончания учебы в лондонском Королевском колледже искусств и до этого в университете Саут-Бэнк. В конце 1990-х – начале-2000-х он создавал лондонские дома для художников и дизайнеров, и первым клиентом стал его близкий друг Крис Офили, современный британский художник нигерийского происхождения. Несмотря на то что Аджайе определенно сфокусирован на общественных проектах, он продолжает создавать жилые. Комплекс Шугар-Хилл (2015) в одноименном квартале нью-йоркского Гарлема стал отличным примером нового типа социального жилья, в котором помимо квартир предусмотрены музейные и общественные пространства, а также офисы. И даже в этом жилом проекте, как и всегда, в центре внимания архитектора – сообщество.
География интересов Аджайе по-настоящему широка, и для понимании его творчества важно знать, что он интересуется не только архитектурой современности, но и историей своей родной африканской культуры. В 2011 году он опубликовал масштабное фотографическое исследование архитектуры Африки: Аджайе посетил 54 города и сделал фотографии архитектуры, которых хватило на семь томов, и на выставке в Москве у вас есть возможность на них посмотреть. Как и на яркий проект здания фонда “Айшти” (2015) в Бейруте, которое представляет собой одновременно шопинг-молл и выставочное пространство фонда.
Следующим крупным проектом архитектора станет Латвийский музей современного искусства, конкурс на проект которого он выиграл в прошлом году. На территории нового развивающегося района Риги архитектор создаст общественное пространство – музей и прилегающую к нему городскую площадь.
Как вы думаете, почему признание в виде посвящения в рыцари и включения в список журнала Time пришло к вам именно сейчас?
Я думаю, что это стечение нескольких обстоятельств. Поворотными моментами для меня были, конечно, проект здесь, в Москве, который я закончил почти 10 лет назад, и затем Национальный музей афроамериканской культуры. Хотя, возможно, меня посвятили в рыцари, потому что мне в этом году исполнилось 50 (смеется). А если серьезно, все мои работы затрагивают социальные и политические проблемы и отвечают запросам времени – я думаю, что именно это стало причиной моего признания.
Каким вы представляете себе архитектурный стиль будущего?
Я думаю, что архитектурный стиль будущего – это отсутствие стиля. Стили умерли, мы больше в них не верим, потому что этого недостаточно. Мы научились создавать города, а теперь мы заинтересованы в том, чтобы понять, что мы можем дать планете. А для этого нам необходимо находить ответы в истории и выходить за рамки авторского эго архитектора. Классический стиль был действительно великим, но он скорее диктовал нам то, как строить города. Мы их построили и теперь стараемся делать их более плотными, экологически отзывчивыми, способными вмещать не 5 миллионов человек, а 50. Поэтому язык стиля уже не так эффективен, инструменты должны быть умнее. Думаю, что я принадлежу к тому поколению архитекторов, которое сломает устои прошлого, для того чтобы строить будущее.
Три главных принципа для молодых архитекторов и дизайнеров, которым следуете вы сами.
Мой первый принцип: всегда помнить, что ты создаешь здания для людей, которые живут в этом контексте. Сегодня архитектура должна обладать поэтической силой, быть литературой нашей жизни. Поэтому для меня создание архитектуры сродни написанию биографии. Второй принцип – понимание того, в какой точке планеты ты находишься. Постепенно все становится более искусственным, люди забывают, где они и что вокруг. Поэтому понимание геологической истории места – это еще одна важная опорная точка. Третий принцип – прислушиваться к планете и быть отзывчивым. Архитектор должен вкладывать в благополучие планеты, учитывать все экологические нюансы и создавать диалог с природой.
Что вас вдохновляет?
Меня вдохновляют цивилизации, которые самостоятельно создают действительно великое архитектурное наследие, рассказывающее об их истории. Я заинтересован в мощной архитектуре, которую нелегко создавать. Это требует сильной политической и социальной воли общества. Особенно меня вдохновляют те сообщества, которые делают это при абсолютном отсутствии денег. Что касается людей, то за архитекторами я не слежу, мне это перестало быть интересно. Я вдохновляюсь художниками, их искусством и своими друзьями.
Как вы оцениваете изменения в городском ландшафте Москвы?
Для меня Москва – невероятный город. Это “луковое кольцо”, в котором есть ядро и много-много слоев, которые опоясывают его и переплетаются друг с другом. Москва – это город, который управляется прогрессом, развивающейся инфраструктурой, но главное и самое печальное в этом то, что горожане остаются в стороне. У вас есть действительно классные места – такие, как Парк Горького, – но ведь он был создан много лет назад. В Москве сложно найти место, которое было спроектировано в последние 20 лет и является общественным пространством. Я не понимаю, почему это так сложно. Главные задачи города – создавать жилье, формировать ценности, но наряду с этим важной обязанностью города является переосмысление общественной сферы. Я считаю, что прогрессивность города должна измеряться степенью развития общественных пространств. Так что с градостроительной точки зрения Москва совсем не people friendly. Она быстрая, активная, но совсем не думающая о том, как себя чувствует человек. А ремонт, реставрация – это то, что и так необходимо делать каждые 10–20 лет, а не какой-то исключительный случай, о котором стоит говорить.
3 московских места, которые точно попадут в ваш инстаграм
Академия наук, очень длинный жилой дом на Тульской (Дом-корабль) и, конечно, Дом Мельникова – это шедевр, сокровище внутри города и просто магия.
Материал подготовила Софья Карпенко
Фото: Софья Карпенко; Эд Рив; Гийом Дзиккарелли