Старейший топиарный сад США сыграл в фильме Тима Бертона “Эдвард Руки-ножницы”. Зеленые фигуры, которыми развлекал город печальный Эдвард, – дело рук трех человек. Владелец хлопковой мануфактуры Томас Брайтон собирался устроить на купленном им в 1872 году участке пейзажный парк. Но садовник Джозеф Каррейро показал ему образцы английской стрижки по кустарникам, и магнат загорелся идеей невиданного зоопарка. После смерти Брайтона развитием сада занялась его дочь Элис, под руководством которой сад обрел свой нынешний вид.
Идея устроить маленькую Японию в самом центре Калифорнии пришла в 1915 году Оливеру и Изабель Стайн. После путешествия в Страну восходящего солнца они захотели иметь свой собственный сад камней, чайный домик и павильон для любования луной. Воплощать их задумки выпало наследнику династии императорских садовников Наохару Айхару. В 2005 году владельцы передали верхний и нижний сады Хаконе государству. В это же время парк появляется в ключевых сценах фильма “Мемуары гейши”.
Скарлетт Йоханссон и Хью Джекман выясняют свои запутанные отношения на фоне одного из самых романтичных городских парков Лондона. Бывшее поместье баронов Холландов знаменито скорее своей лесной зоной: нигде больше в городе нельзя найти такой густой посадки. В парке сохранилось множество вековых дубов. Но в ансамбле есть и два регулярных уголка, созданных в 1840-х годах ландшафтным дизайнером Робертом Сантвеллом, – голландский и ирисовый.
С тех пор как Питер Джексон снял заповедник Кайтоке в экранизации культовой саги Толкиена, парк потерял часть своей идиллической безмятежности. Толпы поклонников стремятся прикоснуться к камням, по которым эльфы уходили в Валинор. Но так как площадь природного парка составляет 2800 гектаров, то в нем всегда можно найти уголок, где не будет никого, кроме редких птиц, – здесь их больше пятидесяти видов.
Эту идеальную деревню на берегу версальского Большого озера Людовик XVI подарил жене на рождение дочери. Марию Антуанетту угнетала роскошь главных парков, она мечтала о более естественной жизни. В двенадцати аккуратных домиках жили тщательно отобранные крестьянские девушки, которые по утрам полоскали белье и пели песни хорошо поставленными голосами. Сама королева поселилась на мельнице под черепичной крышей, наслаждалась работой в саду и дойкой коров, которых предварительно мыли и повязывали им на хвосты цветные бантики.
К 1814 году, когда происходит действие фильма, ансамбль Царского Села сложился еще не до конца. Екатерининский парк, заложенный, по преданию, Петром I, и Новый сад с “капризами” уже были закончены, а вот пейзажный парк вокруг строящегося Александровского дворца существовал только в проекте Адама Менеласа. На кадре выше лицеисты играют рядом с беседкой в виде египетской пирамиды, которую выполнил в 1780-х годах специально для Екатерины II шотландский архитектор Чарльз Камерон. Императрица хоронила здесь всех своих любимых комнатных собачек.
“Мы уже отчаялись найти что-нибудь подходящее, когда в архивах журнала Country Life наткнулись на фотографии Stokesay Court”, – рассказывает Сара Гринвуд, художник-постановщик “Искупления”. В книге Иэна Макьюэна, по которой снят фильм, поместье нуворишей Толлисов описано не без иронии, но крайне обстоятельно. Съемочная группа не смогла бы воссоздать его в студии, не потеряв атмосферы межвоенной Англии. Но создателям очень повезло – им попался дом, чья история до мелочей совпадает с описанной в романе.
В 1867 году коммерсант Джон Дерби-Эллкрофт, заработавший состояние на торговле перчатками, купил в глубинке два соседних поместья Stokesay Court и The Stone House. Соединив владения, он стал строить дом, какого не видел еще захолустный Шорпшир. Работы были закончены только за полгода до его смерти в 1893 году, но поразить соседей ему удалось. Огромный, на три крыла (женское, мужское и служебное) особняк по проекту архитектора Томаса Харриса был напичкан всеми новомодными диковинками – вентиляцией, водопроводом, канализацией и даже электрическим освещением.
Сад же, напротив, трогать не стали, сочтя его романтическую заброшенность прекрасным обрамлением для шедевра викторианской архитектуры, которым стал Stokesay Court. Дальнейшая история семьи Олкрофтов полностью повторяет вымышленную жизнь Толлисов из “Искупления”: трагедия Первой мировой (на ней погиб сын Джона Олкрофта), межвоенные годы расцвета и постепенное увядание с конца 40-х годов.
Джевел и Филип Магнус, которые стали владельцами поместья в 1950 году, уже не могли поддерживать огромный дом и 70 гектаров садов. Когда же Джевел умерла в 1992-м, то поместье досталось племяннице Каролине Магнус, с которой она виделась всего пару раз в жизни.
Завещание поставило Каролину в тупик – она не помнила тетку и не была готова оставить Лондон, где работала консультантом по набору персонала, ради жизни в погибающем доме в глухой провинции. Но, приехав в свое новое владение, она поняла, что превратить дом в отель, а сады – в гольфовые поля, как предлагали риелторы, будет преступлением.
На деньги, вырученные от продажи всего движимого имущества – аукцион картин, мебели и книг на Sotheby’s принес больше £6 млн, – Каролина починила крышу, восстановила полы и наняла садовников. Но настоящее возрождение поместья началось летом 2006 года, когда за семь недель подготовки к съемкам дому и саду вернули шарм начала 30-х годов.
Сейчас Stokesay Court стал местом паломничества туристов, которым счастливая хозяйка с удовольствием показывает поместье. “Искупление” стало нашим спасением, — говорит Каролина. — Но больше всего я благодарна Райту и его команде за то, что они показали всему миру и мне, каким было поместье в дни его расцвета. Без них я бы никогда не поняла, какой бесценный подарок мне достался”.
Текст: Анастасия Углик