Интерьер

В гостях у Александры Толстой: лондонский дом с русскими мотивами

Жизнь аристократки, журналистки, путешественницы и дизайнера Александры Толстой похожа на приключенческий роман. Оформленный ею лондонский дом — тихая гавань, путь к которой был непростым.
В гостях у Александры Толстой лондонский дом с русскими мотивами. Столовая в доме Александры. Она оформила его сама...
Столовая в доме Александры. Она оформила его сама, но своими соавторами называет старых друзей — Эмму Бёрнс из Sibyl Colefax, Бенедикта Фоли из A. Prin Art и Эмили Асшетон (она помогала с садом). Ковер, Luke Irwin; люстра антикварная; скатерть с вышивкой с матрешками и окно-наличник, The Tolstoy Edit; кресла в ткани, Turnell & Gigon; рамы картин, A. Prin Art; на стенах краска Sibyl Colefax.Фото: Боз Гаговский

Глядя на уютные, наполненные семейными картинками, выши­тыми подуш­ками, цветной мебелью и винтажным текстилем ин­терьеры дома Александры Толстой в Баттерси, невозможно поверить, каким драматичным было путешествие к этой идиллии. “Мы поселились здесь осенью 2020‑го, после того как меня с детьми выселили из дома в Челси по решению суда. Я ремонт тут сделала за десять дней”, — рассказывает Александра.

Александра Толстая у себя дома в Баттерси.

Фото: Боз Гаговский

История жизни Толстой, красавицы-аристократки с русскими и английскими корнями, похожа на сценарий сериала. Она выросла в сказочном мире старых поместий, полных антикварной мебели и живых традиций. Училась в Эдинбурге — русской литературе: перед университетом она полгода прожила в Москве и влюбилась в культуру и искусство. Еще студенткой ездила в Крым и на Кавказ — жадно впитывала цвета, фактуры и орнаменты. Попыталась поработать в финансовой сфере, но быстро поняла, что это не для нее. “Я уволилась и отправилась в путешествие по Шелковому пути — восемь тысяч километров верхом из Турк­мении в Китай, — рассказывает Александра. — Следующие десять лет моей жизни прошли в путешествиях по Азии и Сибири. В перерывах я жила в Москве, где купила квартиру. Она стала моим первым декораторским проектом. Стилистически там объединились мое английское воспитание и любовь к путешествиям. Сложите английскую эклектичность, любовь к классической литературе и этнические мотивы — и получится то, как я вижу интерьеры”. 

Камин в столовой оригинальный, эпохи “Искусств и ремесел”; кресло, Love Your Home, в ткани, Volga Linen; фонарь антиквар­ный; абажуры в ткани, Colefax and Fowler; на шторах ручная вышивка по мотивам иллюстраций Ивана Билибина к сказкам Пушкина. 

Фото: Боз Гаговский

Затем в судьбе Толстой произошел крутой поворот — она познакомилась с русским банкиром Сергеем Пугачевым, они стали жить вместе и завели троих детей. И началась у Александры жизнь в духе фильма “Довод” — с драмами, страхами и ощущением загнанности в ловушку. “Сергей — очень непростой, тяжелый человек”, — говорит Толстая тактично. Однако во время жизни с русским олигархом ей удалось вновь поупражняться в декоре интерьера: вместе с декоратором Эммой Бёрнс из Sibyl Colefax она оформила семейные дома в Горках-10, яхту, дома в Челси, в Херефордшире и виллу на Сен-Барте. А потом Пугачева обвинили в крупном хищении, и он с семьей сбежал из России в Лондон. А вскоре, уже один, — во Францию, скрылся от английского правосудия, в одночасье бросив Александру с детьми. Пугачев прекратил поддерживать семью финансово и не помог в судебном процессе, в результате которого Агентство по страхованию вкладов, возвращающее похищенные олигархом деньги, отобрало у Александры дом, в котором дети жили с рождения. “Они сказали, что заведенные Сергеем на детей трасты — фальшивые, что он просто укрывает свои деньги, — поясняет Толстая. — И были, видимо, правы. Мы проиграли суд, и нас выселили. Посреди пандемии, в разгар локдауна. Это был какой-то ужас. Но я взяла себя в руки: продала мебель на аукционе Christie’s и арендовала этот дом в Баттерси. И это место, где мы наконец по-настоящему счастливы”.

Столовая в доме Александры. Она оформила его сама, но своими соавторами называет старых друзей — Эмму Бёрнс из Sibyl Colefax, Бенедикта Фоли из A. Prin Art и Эмили Асшетон (она помогала с садом). Ковер, Luke Irwin; люстра антикварная; скатерть с вышивкой с матрешками и окно-наличник, The Tolstoy Edit; кресла в ткани, Turnell & Gigon; рамы картин, A. Prin Art; на стенах краска, Sibyl Colefax.

Фото: Боз Гаговский

Столовая. Расписной шкаф, салфетки, The Tolstoy Edit; портрет Александры работы Крейга Ханны.

Фото: Боз Гаговский

Дом Викторианской эпохи, на тихой улочке, совсем небольшой — двести квадратных метров. “Он рядом со школами, куда ходят дети, рядом с парком. У нас есть маленький сад, и мы смогли завести собаку. У каждого своя спальня, а у меня — личная ванная. Не поверите, никогда раньше такой роскоши не было, — смеется Толстая. — Застала я дом в скверном состоянии: грязные ковры, загаженные ванные, уродливая кухня. Кухню мы разобрали, заменили встроенные шкафы на отдельно стоящие (я их больше люблю) и поставили плиту AGA (для меня без нее дом — не дом)”.

Кухня, Apron Kitchens; венгерский антикварный стол и стулья, The Tolstoy Edit; на стенах краска, Sibyl Colefax.

Фото: Боз Гаговский

Под ковролином обнаружились красивые старые доски — их Александра выкрасила в темно-синий цвет, как и почти всю столярку. Бережно сохранила архитектурные элементы — карнизы, камины, плитку. В основном работа над интерьером была декораторской. В обстановке много вещей, которые были у Толстой в старом доме, причем речь идет и о дорогих сердцу памятных предметах, и о шторах, приспособленных к новому помещению. Что-то искалось и покупалось специально — например, бирюзовый столик в комнате дочери. А еще много предметов с собственного сайта Толстой — бизнес по торговле классическими и винтажными предметами декора она запустила еще в самом начале пандемии.

Спальня Александры. Викторианская латунная кровать с бельем, Volga Linen, и подушкой, The Tolstoy Edit; над камином композиция из старинных “матросских валентинок” — декоративных композиций из мелких ракушек, популярных в XIX веке; расписной сундук — старинный, Толстая с ним выросла.

Фото: Боз Гаговский

Ванная при главной спальне. На полу линолеум, Amtico; плетеное кресло, Soane; на антикварных полках над раковиной — ломоносовский фарфор и мальцовская стеклянная коробочка; бархатные ­занавески — из прежнего дома в Челси.

Фото: Боз Гаговский

О наполнении каждой комнаты Александра может рассказывать бесконечно. “Вот этот стол — антикварный, вот эти абажуры — из винтажной ткани, вот на этих подушках вышиты матрешки, мне такую бабушка дарила. На шторах в гостиной у нас ручная вышивка с билибинскими иллюстрациями к сказкам Пушкина”. В каждой комнате — масса слоев, декоративных и эмоциональных. Семейные истории, предпочтения каждого из детей, искусство всех стран, где Толстая побывала. И в каждой самой крошечной детали чувствуются вкус, стиль и любовь: к детям, жизни, красоте простых вещей. Все-таки неправ был дальний родственник Александры со своей фразой о том, что все счастливые семьи похожи друг на друга. Счастье многолико. “У меня кровать в спальне стоит у окна, и мне многие говорят: “Так не делают”. Но мне нравится: я смотрю на цветущую вишню весной и сразу вижу детей, когда они ко мне в комнату забегают. И ­вокруг кровати много места для стульев — они нам нужны, я каждый вечер детям здесь читаю вслух. И вообще — нельзя никому указывать, как и что делать. Дом должен отражать вкус и характеры людей, которые в нем живут. Больше никто никому ничего не должен”.

Комната дочери. Кровать, Scumble Goosie, перекрашена краской, Farrow & Ball; вышитая подушка, The Tolstoy Edit.

Фото: Боз Гаговский

Комната одного из сыновей, Ивана. Штора из ткани Ivan, Volga Linen; синий комод, The Tolstoy Edit.

Фото: Боз Гаговский

Комната Ивана. Скамья с росписью, The Tolstoy Edit; штора из ткани, Volga Linen.

Фото: Боз Гаговский