Выставка “Франция и Россия. Десять веков вместе” в Музеях Московского Кремля

Фелонь из французской парчи 1730–1740 годов. Поступила из Архангельского собора Московского Кремля

Предполагается, что эта фелонь, то есть облачение священника, перешита из парчовых платьев русской императрицы Анны Иоанновны, которые после ее кончины были вложены в Архангельский собор Московского Кремля на помин души. Это европейская традиция, коронационных платьев XVIII века в Европе практически не сохранилось, все было вложено в церкви. 

Платья были сшиты из лионской парчи, в середине XVIII века стоившей баснословно дорого, причем высокая цена поддерживалась искусственно. Художникам Лионской мануфактуры, которых называли “десигнаторами узоров”, было предписано дважды в год разрабатывать новый рисунок парчи, чтобы стимулировать покупки. Это правило придумал Жан-Батист Кольбер, министр финансов при дворе Людовика XV, и продержалось оно весь XVIII век. 

Встреча Петра I и Людовика XV в Париже 11 мая 1717 года. Рисунок Демаре, поступил из Музея подарков СССР в 1970 году

Полноценные дипломатические отношения между Россией и Францией были впервые установлены в 1717 году в ходе визита Петра Первого в Париж. На рисунке художника Демаре изображена встреча двух императоров.  Поскольку малолетний Людовик XV правил под опекой регента, его опекун, герцог Орлеанский, присутствовал при встрече и подписывал договор с Россией. 

Есть легенда, что Петр взял на руки маленького Людовика XV и сказал, что держит на руках всю Францию. Она очень понравилась русским, но французы ее обходят стороной. На рисунке, как видите, такой сцены нет, Петр I и Людовик XV просто идут друг другу навстречу.

Интересно, как этот дивный рисунок попал в наш музей. В Россию его привез Шарль де Голль в 1944 году в подарок Сталину, поэтому он хранился в Музее подарков Сталину, а затем перешел в Музеи Московского Кремля.

Шпалера “Муза астрономии Урания”, мануфактура Бове, до 1710 года

Визит Петра I во Францию готовился очень обстоятельно с 1715 года. Петр отправил в Париж Франца Лефорта и Конона Зотова, для того чтобы они не только посмотрели, нельзя ли купить что-нибудь интересное из королевских коллекций, но и посетили ткацкие фабрики и предложили мастерам поработать в России. 

Из этой поездки Конон Зотов привез шпалеры, купив их на мануфактуре Бове.  Данная шпалера называется “Муза астрономии Урания”, наверху выткан вензель, который нашему хранителю удалось расшифровать. Это вензель Шарля Мориса Ле Телье, духовника Людовика XIV. По всей видимости, Шарль Морис заказал эту шпалеру на мануфактуре Бове, король скончался и шпалеру не выкупили. Мануфактурщики, мастера бедствовали, сидели без заказов и согласились не только продать невыкупленные шпалеры посланцу Петра I, но и поехать в Россию работать. 

Именно они основали Петербургскую императорскую шпалерную мануфактуру, которая славилась до середины XIX века, и они же выполнили роскошный шпалерный портрет Петра Первого, который также представлен на этой выставке. Создан он по картине художника Натье, который писал Петра, когда тот находился в Париже, а к нам поступил из имения Барятинских Марьино в начале XX века.

Туалетный прибор Марии-Антуанетты 

Этот дивный туалетный прибор выполнен в стиле шинуазри из мургабского нефрита, крышка открывается, на оборотной стороне зеркало, и под ней еще лаковая крышка. Внутри хрустальные флаконы, кисточка — я видела портрет маркизы Помпадур, где она сидит не с таким точно туалетным ящичком, но кисточка в руках у нее точно такая, и маркиза румянит себе щеки.

Поступил он в Оружейную палату в 1914 году, в имуществе Николая II и Александры Федоровны, эвакуированном вместе с Бриллиантовой комнатой Зимнего дворца. До 1922 года эти ящики стояли нераспакованными. В 1922 году ящики распаковали и большую часть вещей вернули в Зимний дворец. Другая часть была продана в антиквариат и потом директора Оружейной палаты, помня эти вещи, все-таки их вернули. 

В одной витрине с туалетным прибором Марии-Антуанетты находится еще несколько вещей из коллекции Александры Федоровны, когда-то хранившейся в Зимнем дворце, в так называемой гостиной Людовика XVI. Но какие это вещи! Молитвенник королевы Марии Лещинской, супруги Людовика XV, что подтверждает надпись на обороте и королевский вензель. Далее мы видим табакерку работы парижского ювелира Жозефа Этьенна Блерзи, 1773 год. А вот эта рукоятка для трости, по преданию, принадлежавшей госпоже Дюбарри. Изображен здесь ее любимый негритенок Замор, который потом ее предал, из-за него она попала на гильотину.

Откуда мы знаем все это? Дело в том, что в 1904 году под патронажем императрицы Александры Федоровны в Санкт-Петербурге при Музее фон Штиглица была организована гигантская выставка. Все самые знаменитые фамилии России и французские антиквары привезли туда самые ценные свои вещи, каталоги сохранились, и все эти вещи подробно там описаны.

Веер, Западная Европа, 1789–1793 годы. Поступил в Музеи Московского Кремля из музейного отдела Главнауки Наркомпроса в 1923 году

В центральном картуше веера мы видим семейный портрет князей Голицыных в интерьере их парижского особняка. В кресле сидит князь Владимир Борисович Голицын, о котором говорили, что он человек не очень больших способностей, главной в семье была его супруга, сидящая в соседнем кресле. 

Наталья Петровна Голицына была женщиной удивительной во всех отношениях. Мало того что она родилась в Лондоне и всю жизнь прожила за границей, это та самая Пиковая дама, которую изобразил в своей повести Пушкин. Рядом с родителями четверо их детей, две дочери и два сына, один из них вместе со своим гувернером присутствовал при взятии Бастилии.

Автором росписи веера, скорее всего, является княжна Софья — вот она, сидит за столиком для игры в трик-трак. Девушка тоже во всех отношениях любопытная: она потом дружила с императрицей Александрой Федоровной, супругой Александра I, и с французской художницей Элизабет Виже-Лебрен. Когда та приехала в Россию, присылала своего слугу, чтобы он готовил для Виже-Лебрен палитру и мыл кисти. 

На стене слева от Софьи Голицыной висит портрет, который наши сотрудники определили как работу Виже-Лебрен. Это портрет маркизы де Сегюр, он хранится в Версале, причем удивительно, что в Версаль он поступил из собрания Сегюров в том же 1923 году, когда к нам попал этот веер. Графиня де Сегюр была с графиней Голицыной в приятельских отношениях, вела с ней переписку, сидела вместе с ней на открытии Генеральных Штатов, потом на годовщине Конституции перед отъездом Голицыных из Франции. Когда в 1790 году Екатерина Великая велела русским аристократам покинуть Париж, Голицыны уехали последними.

Графиня де Сегюр была супругой посла Франции в России (оставившего великолепные мемуары о поездке в Крым с Екатериной Великой), но сама в России никогда не бывала. Что за портрет висит у Голицыных в гостиной, не известно ни нам, ни французам. В Версале два портрета госпожи де Сегюр, второй — это авторская копия. Был ли у Голицыных третий и что с ним сталось, нам неведомо.