Фильм "Прометей" – очередной из наших волюнтаристски назначенных номинантов на "Оскар" в категории "лучший дизайн" – мой, Жени Микулиной, личный фаворит. Приквел к культовому ужастику Ридли Скотта "Чужой" и в самом деле номинирован на "Оскар"-2013 за лучшие визуальные эффекты. И не зря. Впрочем, арт-директору тоже стоило бы что-нибудь дать: не многие зрители эпической космической страшилки понимают, что большая часть того, что они видели на экране, НЕ нарисована на компьютере – Скотт любит снимать в павильонах, и для "Прометея" были отстроены гигантские съемочные ангары.
Как все фильмы Ридли Скотта, "Прометей" – многослойная загадка, в которой одновременно анализируются проблемы отцов и детей, веры, научного любопытства, одушевленных роботов и много чего еще. Но в нашей журнально-дизайнерской главное не сюжет.
Главное – сумел ли режиссер, взявшийся показать нам иной инопланетный мир, справиться с задачей. Ответ: сумел.
В "Чужом", рассматривая тему первобытного ужаса от столкновения с неведомым, Скотт поместил действие в летающую консервную банку: в ней женщина была заперта с адской зверюгой. В "Прометее" замах сделан на то, чтобы показать, откуда взялась жизнь на Земле.
И мир наших далеких и малоприятных предков показан с эпическим размахом. Широка планета Предков, много в ней лесов, полей и рек и много страшных банок с генетическим оружием.
Грандиозны их статуи и невыносимо красивы музыкально-голографические проекции, которыми они передавали друг другу информацию.
Но дело не в том, что все это очень эффектно и масштабно сделано и нарисовано. Главное – в интонации: статуи, росписи и орнаменты наших жестоких предков выглядят очень человеческими – все черты ДНК до боли узнаваемы. И одновременно – совершенно пугающе чужими и иными.
И связь, и отчуждение "отцов и детей" предельно наглядны. Метафора Бога, который делал человека по своему образу и подобию, но, похоже, в темноте и невнимательно. И очередное подтверждение постоянного девиза Скотта: "В кино все как в жизни, только чуточку через край".
Ну а еще в этом фильме есть отдельный объект дизайна, едва ли не более совершенный, чем все статуи и корабли, – это андроид Дэвид в исполнении Майкла Фассбендера. Машина, которая живее всех живых героев. Этому циничному роботу с ранимой душой определенно снятся электрические овцы.
Текст: Евгения Микулина