Право на хороший дизайн — неотъемлемое право каждого человека.
Если бы художник, скульптор и дизайнер Гарри Бертойя участвовал в составлении Декларации о правах человека в 1948 году, в ней появилась бы еще одна статья. “Стремление к хорошему дизайну — то же самое, что и стремление продолжать жить”, — считал он. Дизайнер и свою собственную жизнь не представлял без творчества, экспериментов и саморазвития. Арри (Арието) Бертойя родился в небольшом городке Сан-Лоренцо в Италии, с детства много рисовал и мастерил из металла и не побоялся отправиться на учебу в США в возрасте всего пятнадцати лет.
Он поселился в Детройте у старшего брата и в 1937 году поступил в Кренбрукскую академию искусства. Бертойе повезло: он попал в удивительную творческую среду, где прикладным искусствам обучали по-новому, а талантливые и продвинутые студенты стремились найти формулу “действительно хорошего дизайна”. Архитектуру преподавал знаменитый финн Элиэль Сааринен, его жена Лойя основала отдел текстильного дизайна, а сын Ээро был однокурсником Бертойи — наряду с Флоренс Шуст (Нолл) и Чарлзом и Рэй Имз. Сааринен-старший быстро оценил потенциал молодого итальянца и уже спустя два года поручил ему возглавить отдел работы по металлу.
Работа дизайнера невозможна без постоянного ручного труда.
“Отец был настоящим трудоголиком, — вспоминает дочь дизайнера Селия Бертойя. — Он проводил в мастерской целый день, а иногда, увлекшись, оставался там и на ночь”. Привычку работать с материалом руками Бертойя приобрел еще в детстве и быстро понял, что его интересам и амбициям лучше всего отвечает металл. Ничто не могло остановить молодого дизайнера-экспериментатора: когда из-за Второй мировой войны в Америке начались перебои с металлом, учебная мастерская Бертойи переключилась с более крупных проектов на изготовление ювелирных украшений. Именно здесь он сделал квадратные обручальные кольца для себя и своей будущей жены Бригитты, а также для однокурсников — Чарлза и Рэй Имз.
Ручной труд оставался источником вдохновения для Бертойи до конца его жизни. Селия Бертойя вспоминает, что ему было недостаточно просто придавать металлическим прутьям или пластинам новые формы. “Он старался выяснить, какие виды металла больше подходят для определенного типа скульптуры, — рассказывает она. — Отец говорил, что мечтает “освободить” дизайн, спрятанный в металле, так же, как резчик по камню отыскивает скрытую в глыбе мрамора форму”.
Эргономика и наука неразрывно связаны с прикладным искусством.
Один из малоизвестных эпизодов в жизни Бертойи — его работа в лаборатории Point Loma Naval Electrical Lab в 1946–1948 годах. Компания занималась изучением эргономики, и таблицы, сетки и матрицы, которые использовали ученые, оказали большое влияние на разработки Бертойи. Именно здесь он осознал, что функциональные предметы, созданные для удобства человека, невозможно придумать без научного подхода. Бертойя — тот редкий пример творческого человека, который в нужный момент сумел подчинить креативные порывы скульптора рациональным суждениями дизайнера. Два года, проведенных в Point Loma, стали настоящим катализатором идей, которые легли в основу дизайна знаменитой проволочной мебели Diamond для Knoll.
Пустое пространство значит для дизайна не меньше, чем форма, материал и цвет.
Мебельным дизайном Бертойя заинтересовался еще в Кренбруке — им невозможно было не увлечься, если работаешь рядом с такими энтузиастами, как молодые Имзы. Однако совместная работа с ними у Бертойи не сложилась: амбициозные дизайнеры не были готовы указать его имя как соавтора знаменитого стула DCW. Перемены оказались для дизайнера к лучшему: в 1950 году старые знакомые по Кренбруку Флоренс и Ханс Нолл заказали Бертойе серию стульев, ставших настоящими иконами дизайна.
В основе конструкции коллекции Diamond — простая проволочная сетка, изогнутая так, чтобы оптимально поддерживать тело человека. “Если приглядеться к этим стульям, то увидишь: они в основном сделаны из воздуха, как скульптура. Свободное пространство пронизывает их”, — говорил сам автор. Во всех его работах — от мебели до инсталляций — это правило верного соотношения “воздуха” и линии оставалось неизменным.
Искусство и дизайн — средство выражения эмоций.
Гарри Бертойя был известен среди коллег и друзей как спокойный, молчаливый человек, всецело посвященный своему делу. Свои чувства художник выражал в творчестве, заряжая работы настроением и индивидуальностью. “Когда я переживаю определенные эмоции — радость, страдание, счастье, печаль — и у меня в руках оказывается кусок металла, мне остается всего лишь придать ему нужную форму”, — говорил он. Этот подход делает его утилитарные предметы, такие как броши и стулья, похожими на настоящие скульптуры, а скульптуры — объектами, “говорящими” со зрителем на одном языке.
Бертойя окончательно сосредоточился на искусстве в конце 1950-х годов и начал экспериментировать со звучащими скульптурными инсталляциями — теперь его работы заговорили в буквальном смысле. Мастерскую художник переделал в своеобразную акустическую студию Sonambient, наполненную необычными металлическими гонгами, трубками, прутьями и другими “инструментами”. На счету Бертойи более пятидесяти новаторских звуковых инсталляций, сделанных на заказ для разных общественных пространств.
