Мы поговорили с главным художником проекта Ларисой Ломакиной о том, как ей удалось превратить пустое помещение площадью 4000 м² в современный театр с импровизированной галереей “гипсового” искусства с реальными арт-объектами современных художников. До марта 2019 года запланировано 14 показов спектакля, так что можно успеть увидеть представление своими глазами.
Еще раз стоит отметить, что в спектакле нет декораций. Пространство проектировалось не для того, чтобы создать фон для актеров, а для того, чтобы зритель воспринимал действие и текст так, как задумал художник.
В распоряжении у Ларисы Ломакиной был целый этаж золотой башни “Меркурий”. На 4000 м² необходимо было устроить театр и решить сразу несколько радикальных задач. “Мысль создать просто иммерсивный спектакль даже не рассматривалась. Невозможно представить, что 450 человек будут управляемо передвигаться, следить за персонажами и слушать драматический текст, — рассказывает художник проекта. — Но хотелось, чтобы пространство все же стало иммерсивным для зрителя”.
Расположить столько гостей с более-менее равным обзором сцены тоже было нереально, поэтому Лариса предложила сделать так, чтобы “всем было одинаково видно не все”. Получились три отдельные зоны, изолированные друг от друга. “Перед каждой аудиторией — игровая площадка, но зрители любого сектора видят только свою сцену и не могут подсмотреть, что на соседней. Экраны на каждой из трех площадок и камеры, работающие онлайн, транслируют происходящее в соседней зоне или еще где-либо в пространстве этажа: в галерее, баре, гардеробе или кинотеатре”.
Кроме того, важно было воссоздать эстетику футуристического будущего. “У нас в воображении будущее, как правило, технологичное, эстетичное, утонченное, — рассказывает Лариса. — Но, может, все будет только виртуальным, а базироваться будет лишь на конструктиве? Холодность, эгоцентризм и бетонный склеп Мары Чо в финале романа привели меня к этому решению: бетон, голые, почти промышленные окна, открытая конструктивная система колонн, балок и ригелей потолка, смонтированных нами труб вентиляции — все это дало насыщение пространству”.
С нуля также нужно было спроектировать настоящую галерею ГИПС, чтобы зрители могли воспринимать ту часть спектакля, которая посвящена именно современному искусству, его категориям и суждениям о нем. “Мы искали художников, вели переговоры с ними, с фондом Стеллы Кесаевой Stella Art Foundation, отбирали работы, создавали экспозицию, в том числе ориентируясь на движение камераменов во время спектакля”. Команда ЦУМа как один из партнеров постановки создала костюмы для актеров.
Большое внимание в проекте уделили свету — он играет здесь важную роль и является своеобразной провокацией. “Попадая из благополучного вестибюля башни “Меркурий” на этаж спектакля, зрители вдруг оказываются в ярко-зеленом коридоре”, — рассказывает Лариса. В туалетах ослепляет розовый свет, а остальное пространство покрыто холодом светодиодных стиков, подчеркивающих лишь архитектурные элементы. Природа света не меняется с началом спектакля, просто источников становится меньше, а игровые пятна — конкретней.
Мебель повторяется на каждой игровой площадке, но изменяется положение. В качестве камер задействованы айфоны, передающие живое субъективное изображение при общей статической схеме мизансцен на светодиодные экраны.
“У современных архитекторов есть большие возможности, но в то же время перед ними стоят сложные задачи, и основной является соединение пользы, прочности и красоты. А цель сценографа — понять это пространство, пустое или наполненное декорациями, и произвести такие манипуляции, чтобы вызвать у зрителей соответствующее восприятие того, о чем идет речь в спектакле”.
Фото: Владимир Яроцкий