Когда президента миланского Salone del Mobile Клаудио Лути спросили, как он переживает глобальное наступление Китая и растущую популярность дизайна из самых разных частей света, он с усмешкой ответил: “Хороших дизайнеров много в Великобритании, Франции, Голландии, Японии, Скандинавских странах. Даже в Китае они есть. Но дизайн как индустрия существует только у нас, в Италии. Только мы, итальянские промышленники, умеем работать с дизайнерами и досконально знаем, как реализовывать их замыслы, превращать идеи в продукт и доводить этот продукт до покупателя”. И в этом с ним спорить трудно. Почти все дизайнерские разработки для дома — будь то мебель, светильники, напольная плитка или кухни — придумываются, проектируются, производятся и становятся достоянием общественности именно в Италии.
Разумеется, это касается не всех товаров на свете, а именно дизайнерских, в которых соединяются функция и форма, технологичность и красота, стиль, образность. В этом итальянцам нет равных. И речь тут не только и не столько об итальянских дизайнерах, а о связке “дизайнер — производственник — бренд”, где последние два звена обязательно откуда-нибудь из Брианцы. Как и когда итальянцы перехватили пальму первенства у немцев с их Баухаусом, у французов с их революционером стандартизации Ле Корбюзье и у скандинавов с их новатором Алваром Аалто?
Все началось после окончания Второй мировой войны и падения режима Муссолини, больше двадцати лет сдерживавшего интеграцию Италии в мировое сообщество. Начали возрождаться промышленность, предпринимательская активность, строительство. В стране начался экономический бум, к 1970-м годам превративший ее в одну из самых больших экономик мира. Всего за десять лет, с 1953-го по 1962-й, объем промышленного производства вырос втрое. Между 1955-м и 1971-м около девяти миллионов итальянцев сменили место жительства и поселились вокруг больших городов — промышленных Милана, Турина и портовой Генуи. Пошла в рост и рождаемость.
Всем этим людям надо было где-то жить, а поскольку жили они все лучше, то и требовалось им все больше. С велосипедов бывшие деревенские жители, а теперь пролетарии пересели на мотороллеры — в 1946 году им было предложено чудо дизайна под названием Vespa (“Оса”). Именно на ней катал свою принцессу герой фильма “Римские каникулы”. Средний класс обзаводился малолитражками, главной из которых стал крошка Fiat Topolino — в переводе “Мышка”, как в Италии ласково называли Микки-Мауса. Потом, уже в 1957 году, ему на смену придет чуть менее компактный, но не менее популярный Fiat 500.
Быт тоже налаживался. Кто-то из знаменитых итальянских дизайнеров второй половины ХХ века в зените славы не стесняясь рассказывал, что свой путь начал с рисования унитазов. Стране, где почти два миллиона граждан резко снялись с насиженных мест и поселились в квартирках “со всеми удобствами”, нужно было эти удобства им обеспечить. Посмотрите цифры: если в 1955 году только 3 % всех итальянских домохозяйств имели холодильники и 1 % — стиральные машины, то в 1975-м 94 % живут с холодильниками и 76 % — со стиралками. Уровень жизни рос, а вместе с ним в быт рядового итальянца входили работы хороших дизайнеров, обеспечивавших этот потребительский бум.
Уровень потребления был таким высоким, что, когда в 1969-м появилась красная пишущая машинка с женским именем Valentine, некоторые покупали ее просто так, для статуса. Проще говоря — для выпендрежа. На печатных машинках тогда работали серые мышки-машинистки в машбюро, но, по статистике компании Olivetti, лидера на тогдашнем рынке печатных устройств, покупали “Валентину” преимущественно мужчины. Чтобы, домыслю, изобразить себя эдаким Хемингуэем, бунтарем и талантищем.
Переносная машинка стала символом начинавшейся сексуализации дизайна. В конце 1960-х имя Валентина прочно ассоциировалось с героиней популярных комиксов Гвидо Крепакса, оторвой и стервой, курившей, носившей короткую стрижку, мини-юбку, бикини, клавшей в офисе ноги на стол и ходившей на выставку Кандинского. Частенько в этих комиксах она изображалась голой — то есть была мечтой любого итальянского парнишки старше восьми лет. Неудивительно, что эту машинку хотели иметь и имели. В остроумии гениям маркетинга из Olivetti и создателю машинки дизайнеру Этторе Соттсассу не откажешь.
Помимо постоянно растущего спроса в Италии сложились и другие прекрасные условия для развития дизайна. В стране всегда было много мебельщиков: работа с деревом — это традиционное ремесло в Брианце, где и по сей день сосредоточено большинство мебельных фабрик. И хотя они были ремесленниками, кустарями, их дети уже ставили изготовление мебели на промышленные рельсы. В 1950-е и 1960-е годы родились все те знаменитые компании, которые составляют славу и гордость современного итальянского дизайна. И за каждой из которых стоит человек или семья. Например, мотороллер Vespa появился благодаря прозорливости и сметке Энрико Пьяджо, сына основателя авиационной компании Piaggio, выпускавшей во время войны бомбардировщики.
В 1945-м, после запрета на основную деятельность, Пьяджо переключился на более актуальные задачи: Италии и итальянцам нужно было современное и доступное массовое средство передвижения. Благодаря Умберто и Чезаре Кассина их маленькая семейная фабрика превратилась в индустриального гиганта. Карло и Этторе Алесси из компании Alessi, с 1921 года выпускающей металлическую посуду, стали сотрудничать с дизайнерами, сразу опередив потенциальных конкурентов. Джузеппе Брион и Леоне Паетта в 1945-м основали Brionvega — производителя самых авангардных для своего времени радиоприемников и телевизоров, в том числе переносных и компактных.
В 1947 году братья Дино, Пьер Уго и Паоло Боффи тоже перезапустили маленький бизнес своего отца-краснодеревщика: из этой мастерской выросла компания Boffi — один из современных лидеров в производстве кухонь и ванных. В 1948-м предприниматель Джулио Кастелли начал выпуск изделий из полипропилена: пластиковых контейнеров, тазиков, другой хозяйственной утвари — и теперь, через семьдесят лет, Kartell занимает одно из первых мест в дизайн-индустрии. В 1949-м основал свою ремесленную мастерскую Энрико Каппеллини, отец Джулио Каппеллини, известного как первооткрыватель многих талантов и создатель бренда Cappellini. В общем, Италия — страна, где семейственность всегда играла огромную роль, и мебельный бизнес не стал исключением. Золовки, зятья, кузены, отцы и дети — история этой индустрии дублирует историю семейств и родов, объединений и союзов, разводов и расставаний.
И последнее по списку, но не по важности условие, которое позволило сложиться картинке, — это то, что в Италии традиционно много архитекторов, соответствующий факультет есть почти в каждом университете. В 1940-е и 1950-е годы даже такие успешные архитекторы, как “дедушка итальянского дизайна” Джо Понти, были не прочь перейти от строительства вилл и декорирования океанских лайнеров к проектированию кофемашин и стульев для всех и каждого. Что уж говорить про остальных. Целое поколение молодых архитекторов, не имевших возможности построить что-либо при фашизме или только что закончивших свое прерванное войной образование, были в начале профессионального пути.
Они радостно сотрудничали с мебельщиками, были готовы разрабатывать и стенды на выставках, и интерьеры торговых площадок и первых шоурумов, и мебель для серийного производства. В послевоенные годы начали свою карьеру Марко Дзанузо, Франко Альбини, Луиджи Качча Доминиони, Акилле и Пьер Джакомо Кастильони, Вико Маджистретти, Этторе Соттсасс. В 1950-е годы к ним присоединились Джо Коломбо, а еще десятью годами позже — Алессандро Мендини, Гаэтано Пеше и Марио Беллини. Вот, собственно, и готов пантеон: эти люди своими руками создали то, что мы знаем как великий итальянский дизайн ХХ века.
Марко Дзанузо с конца 1940-х годов арт-директорствовал в компании Arflex, отпочковавшейся от шинного гиганта Pirelli, и был первым, кто проектировал, еще робко, мягкую мебель с подушками из новейшего материала — пенополиуретана. Братья Кастильони оставили миру несколько десятков новаторских светильников, сидений и стеллажей, а также совершенно новый подход к дизайну — с юмором. Маджистретти искал новые формы и функции для модернизированной Cassina и только что созданных Artemide и Oluce. Джо Коломбо проектировал футуристические фантазии с телевизорами в потолке, кроватями-кабриолетами и микрокухнями, раскладывавшимися в макро. Соттсасс, в конце 1960-х годов потрясший всех своей “Валентиной”, спустя десять лет снова устроил революцию, когда стал придумывать вещи совсем другого толка, ни на что не похожие, дикие и необъяснимые, с сексуальным подтекстом и иронией над зрителем-потребителем. Эти его работы потом вошли в историю как яркие примеры постмодернизма и радикального дизайна.
Гаэтано Пеше в 1969-м подложил бомбу замедленного действия, которая взрывается вот уже пятьдесят лет — каждый раз, когда какой-нибудь новообращенный впервые видит его кресло Up, символическую “женщину”, округлую и намекающую, но необъятную. Про нее принято думать, что она символ сексуальности, с налитой грудью и раздвинутыми коленями, хотя на самом деле это первый политический манифест, созданный силами дизайна. Символ приниженного статуса женщины, жертвы мужских предубеждений, страхов и жестокости. Замордованная жизнью тетка, La Mamma или La Donna, как кресло еще называли, прикованная к земле своим земным предназначением и ребенком, повисшим на ее ногах, как пушечное ядро.
Автору снова пришлось растолковывать свой замысел спустя полвека, когда к юбилею кресло нюдового оттенка с вонзенными в него стрелами увеличили в десять раз и поставили на главной площади Дуомо в Милане. С чем только его не сравнивали: и с волосатой мошонкой, и с небритой задницей. Хотя это, конечно, “у кого что болит”. На самом деле бледно-розовый — такая же дань моде, как ярко-красный в конце 1960-х годов. Стрелы — отсылка к cвятому Себастьяну, страдавшему за свою веру, хотя современная “донна” страдает не за веру, а просто за то, что она женщина, — и по‑прежнему подвергается насилию, нападкам, насмешкам, уколам общественного мнения и мужского шовинизма. Так что 82-летний Гаэтано Пеше умеет создать скандал не хуже, чем в молодости.
Подход и идеи, выработанные итальянской дизайн-индустрией за семьдесят с небольшим лет, не устаревают: у дизайна по-прежнему должна быть не только функция, но и запоминающаяся форма, по-прежнему в почете шутки, эмоциональность, человечность и радость жизни, провокация работает, sex sells, а привычка относиться к дизайну слишком серьезно, в чем упрекал своих коллег Акилле Кастильони, активно искоренялась поколением дизайнеров 1960-х и продолжает искореняться сейчас.
В заключение всех этих чудесных историй — снова немного цифр. Миланская мебельная выставка Salone del Mobile.Milano в 2018 году побила рекорды посещаемости: 434 509 человек из 188 стран за шесть дней. Так что, если вы от кого-то услышите, что итальянский дизайн умер, не верьте: просто они не знают, о чем говорят. Дизайн делается в Италии, и он до сих пор живее всех живых.
Самые яркие вехи в истории итальянского дизайна
С конвейера компании Piaggio сходит символ послевоенной Италии, а также признанный шедевр дизайна — мотороллер Vespa.
Предприниматель Джулио Кастелли основал Kartell и начал выпуск изделий из полипропилена.
Универмаг La Rinascente учредил приз за дизайн Compasso d’Oro, “Золотой циркуль”, и в наши дни он один из самых авторитетных в мире. Первым лауреатом новой награды стала Cassina, бывшая мастерская, в 1950-е годы наладившая серийное производство мебели.
Джо Понти создает для Cassina модель 699, известную также как Superleggera. Этот стул, ставший культовым объектом дизайна, выпускается до сих пор.
Архитектором Джо Понти построена башня Pirelli — первый и долгое время единственный миланский небоскреб и символ Милана современного и индустриального.
Проходит первый Миланский международный мебельный салон. Масштаб выставки: 328 экспонентов, 2 павильона, 12 100 посетителей. В 1974-м салон расширится за счет выставки кухонной мебели Eurocucina, а еще через два года появится выставка света Euroluce.
Кресло Elda по дизайну Джо Коломбо для Comfort — первый пример использования пластичного материала для каркаса, а не наполнителя.
Джо Коломбо показывает свою мини-кухню для Boffi и начинает новую эру компактной и трансформируемой мебели.
Триумф пластика на Salone del Mobile. Milano, на стендах Kartell, Arflex, B&B Italia, Poltronova.
Появляется пишущая машинка Этторе Соттсасса Valentine — эталонный кейс соединения дизайна, нейминга, рекламы и маркетинга.
Модель Up Гаэтано Пеше для B&B Italia, первое целиком бескаркасное кресло из пенополиуретана, производит фурор на Salone del Mobile.Milano — и своей конструкцией, и своим обликом, и самой подачей.
Италия выходит на первое место в списке самых больших в мире экспортеров мебели, опередив наконец Германию.
Филипп Старк начинает работать с Driade, потом с Alessi, Flos, Kartell — постепенно рождается феномен дизайнера-звезды. До этого главными на мебельном рынке были производители, а не дизайнеры.
Открывается первый музей итальянского дизайна — Triennale Design Museum с ежегодными крупномасштабными тематическими выставками.
Новый виток успеха: Salone del Mobile бьет все рекорды по числу посетителей — 434 509 человек за шесть дней.
Фото: архивы пресс-служб