Он регулярно фотографируется без штанов, примеряет на себя терновый венец мессии, не может и минуты спокойно простоять на месте, а на вопросы о творческих планах отвечает в духе “хочу дышать, пока не задохнусь”. Не удивительно, что к Фабио Новембре крепко приклеился эпитет “молодой итальянский дизайнер”. Даже разменяв пятый десяток, он все еще возглавляет список подающих надежды. Если говорить о конкретных работах, то эти надежды Фабио давно оправдал. А если рассуждать глобально (как он сам любит), то благодаря Новембре мы все еще можем надеяться, что современный дизайн – не просто конвейерное производство мебели, а настоящая фабрика грез.
Это надо знать:
• Фабио не умеет рисовать. Зато он пишет стихи.
• Внешность обманчива: Новембре не имеет никакого отношения к гей-культуре. На самом деле он любящий муж и отличный отец.
• Дизайнер не прочь поработать в России. “Единственное требование к заказчику – он должен быть так же вовлечен в проект, как и я сам”, – говорит Фабио. Имейте в виду, что темперамент у Новембре вулканический. Если вы способны выдержать такой накал страстей, окажетесь в выигрыше: “Когда работа меня по-настоящему увлекает, гонорар особого значения уже не имеет”.
• Фабио верит в любовь.
• Утверждает, что архитектурное образование в Италии не дает ни малейшего представления о реалиях этой профессии.
Родись Старк несколькими веками раньше, он наверняка стал бы проповедником. “Если к вам обратился замерзший человек, не предлагайте ему радиатор, лучше согрейте его теплом своего тела”, – говорил Филипп на одной из своих лекций. Таких его изречений с призывами к разумному, доброму, вечному можно насобирать на целую книгу. Благодаря миссионерской деятельности Старка дизайн превратился в современную религию, где столы и стулья выполняют роль икон, а интерьеры приравниваются к храмам. Но главное, он не просто породил новый культ, а сделал его общедоступным. Тот, кто не может позволить себе хрустальную люстру Baccarat по астрономической цене, может купить пластмассовый табурет Kartell за двести евро. Это ли не любовь к ближнему?
Это надо знать:
• Интерьеры Старка сделаны по рецепту газет-таблоидов: секс, насилие и неистовство чувств. Дозировка этих ингредиентов зависит от проекта и настроения дизайнера. Например, в московском ресторане Bon больше насилия, а ресторан Baccarat на Никольской целиком про любовь, высшее проявление которой, по словам Филиппа, – каннибализм.
• Старк оформляет интерьеры “под ключ” в рамках своего проекта Yoo. Например, квартиру-студию в Майами можно купить за $375 000.
• С мебелью Старка легко получить дом с привидениями. Он придумал целую серию предметов-призраков: стулья Louis Ghost и Victoria Ghost, табурет Сharles Ghost и зеркала François Ghost.
Из этого мужчины с интеллигентной внешностью и труднопроизносимой фамилией мог бы получиться суперсекретный агент. Грчич тихо-мирно сидит в своем бюро, а если и дает повод для разговоров, то всегда связанный с его очередными работами. Как и положено “серому кардиналу”, Грчич очень влиятелен. Его причудливые вещи есть в коллекциях всех главных брендов – от Moroso до ClassiCon. О жизни же самого Константина известно крайне мало. Единственный расхожий факт – “Грчич первый дизайнер из Восточной Европы, добившийся признания на Западе” – к действительности никакого отношения не имеет. На самом деле дизайнер родился в Германии и живет и работает в Мюнхене.
Это надо знать:
• Константин – прагматик до мозга костей. Считает, что дизайнеры должны не грезить о светлом будущем, как это было в первой половине ХХ века, а решать насущные бытовые проблемы.
• Константин очень дотошен. Прежде чем приступить к моделированию стула Myto из нового вида пластика, он десять месяцев экспериментировал с самим материалом, чтобы лучше понять его свойства. А коллекцию посуды для Serafino Zani он делал три года!
• Любимый литературный персонаж Грчича – Пеппи Длинныйчулок. А еще он любит песни Beastie Boys.
• Архитекторы Херцог и де Мерон поручили Грчичу спроектировать всю мебель для нового Музея искусств Парриша, который они построили на Лонг-Айленде. В практике Константина это был первый большой интерьерный проект.
Передовик современного дизайна, Патриция равно берет и количеством, и качеством. При этом легко обходится без самопиара. Свою карьеру Уркиола строит по-женски обстоятельно. Единственная выходка, которую она себе позволяет, – жалобы на мужской шовинизм. И не оттого, что работать не дают (Патриция очень востребована), а просто потому, что это противоречит нормальной женской логике. Ведь кто отвечает за уют в доме? Хозяйка! А значит, проектировать мебель тоже должна она. Вот Уркиола и старается: то коврик свяжет, то кресло сплетет, то украсит шезлонг фетровыми цветами. Исполнено это рукоделие с отличнейшим качеством, благо школа у Патриции на зависть всем. Она успела поработать с тремя китами итальянского дизайна: Вико Маджистретти, Акилле Кастильони и Пьеро Лиссони. Уркиола никогда не ругала минимализм за выхолощенность, она просто делает дизайн с “человеческим лицом”. И лицо у этого дизайна определенно женское.
Это надо знать:
• Патриция училась на архитектора, но за редкими исключениями домов не строит и интерьеров не оформляет. Исключение она согласна делать для “милых, трогательных людей”.
• Уркиола всегда готова обсудить национальный вопрос, который считает принципиальным. Не любит, когда ее называют испанкой. “В моих жилах течет кровь басков и астурийцев. Я не средиземноморская женщина, я с Атлантики”, – настаивает дизайнер.
• Уркиола – противница интерьеров, сделанных по принципу детского конструктора. Модульным системам предпочитает “семейства” разнородных, но хорошо сочетающихся между собой предметов.
• Патриция коллекционирует туфли и терпеть не может чулки телесного цвета. А худшим из зол она считает “леопардовый гей-дизайн”.
• Уркиола знаменита упрямством и обладает мощным даром убеждения – она умеет склонить любого заказчика на свою сторону.
В юности у Альфредо – в то время он работал скромным чертежником – была подружка, публиковавшая для него любовные записки под видом рекламы в журнале Domus. Хаберли тоже решил “засветиться” в культовом издании и занялся дизайном мебели. Увы, его муза не получила с этого никаких дивидендов. Хаберли женился на другой. Теперь его вдохновляет семья. Он делает компактные предметы – потому что они с женой живут в маленьком домике в Цюрихе. А после рождения сына увлекся дизайном для детей. Хаберли работает точно, как швейцарский часовщик: проектируя проволочный стул для ClassiCon, он первым из дизайнеров догадался расположить решетку сиденья в продольном, а не поперечном направлении. Сидеть на таком стуле гораздо удобнее.
Это надо знать:
• Хаберли родился в Аргентине. В возрасте четырнадцати лет вместе с родителями переехал в Швейцарию. При этом является поклонником скандинавского дизайна. Вещи у Альфредо получаются такими же причудливо-красивыми, как дети от смешанных браков.
• Хаберли говорит, что уже давно заработал себе на старость и занимается дизайном исключительно ради удовольствия.
• Частных интерьеров в портфолио Хаберли пока нет. Зато есть несколько общественных: рестораны, шоу-румы Kvadrat, Luceplan, Camper и даже одна хирургическая клиника.
• Заказчикам Альфредо стоит набраться терпения. Он утверждает, что “заканчивать работу быстрее, чем за два года, просто неприлично”. Таков, по его словам, современный кодекс дизайнерской чести.
Продолжение смотрите на следующей странице.
В конце 1990-х молодой голландец делал реди-мейды из винных бутылок и деревянных ящиков. Но в 2002 году в магазине Habitat появилась его люстра Garland – ажурная цветочная гирлянда, вырезанная с помощью лазера. Покупатели буквально “писались в очередь”, чтобы заполучить этот шедевр. С тех пор Бонтье ничего принципиально нового не придумал: узнаваемые цветочки-листики кочуют со штор на диваны, с диванов на ковры, а с ковров на посуду. Но в изобретательности ему все равно не откажешь: он вскрыл в циничном современном человеке неутолимую тягу к телячьим нежностям и успешно играет на этих душевных струнах. И пусть мелодии у него не слишком разнообразные, зато от них щемит сердце и действуют они так же безотказно, как пение сирен.
Это надо знать:
• “Развитие новых технологий не должно ущемлять людей и их чувства”, – говорит Бонтье. Его любимая техника – лазерная резка, позволяющая превратить в кружево бумагу, ткань или металл.
• В детстве Торд мечтал “стать лесником и ухаживать за зверюшками”. Теперь растения и “зверюшки” – главные герои его дизайнерских разработок.
• В изготовлении жилых интерьеров Бонтье замечен не был. Зато делает инсталляции – эфемерные, как сон, и очень поэтично озаглавленные: Happy Ever After, Winter Wonderland.
• Прежде чем доверять ему обустройство дома, подумайте: готовы ли вы жить в сказке?
• В переводе с голландского фамилия дизайнера означает “маленький боб”.
• Главный романтик современного дизайна с детства обладал коммерческой жилкой. В школе приторговывал самодельными сережками, а популярность люстры Garland отчасти объясняется ее ценой – 19 фунтов.
Томас Эдисон изобрел электрическую лампочку. Инго Маурер придумывает для нее красивую и с юмором сделанную упаковку: то снабдит источник света ангельскими крылышками, то “разольет” его в бутылочки для Campari. На первый взгляд, юмор у дизайнера типично немецкий: доходчивый и не слишком изощренный. Но у многих шуток есть “двойное дно”. Например, светильник в виде банки супа Campbell – это уже не поп-арт, а постмодернистский реверанс в сторону Энди Уорхола. Названия вещей у Маурера тоже со смыслом. Не надо быть полиглотом, чтобы догадаться: лампа Eddie’s Son – это не какой-то там безвестный сын Эдди, а тот самый Эдисон, с которого все и началось.
Это надо знать:
• Маурер не делает интерьеров “от и до”. Зато придумывает светильники, способные добавить “огонька” в любой интерьер.
• В молодые годы Маурер танцевал сальсу. Латинскую музыку он любит до сих пор.
• Маурер основал собственную марку Ingo Maurer, которая выпускает все его разработки. На эту компанию работают и приглашенные дизайнеры. Поэтому далеко не всякая вещь с биркой Ingo Maurer имеет к Инго непосредственное отношение.
• Родившийся в 1932 году немецкий дизайнер считает Адольфа Гитлера главным злодеем всех времен и народов. Видимо, знает, о чем говорит.
• Маурер часто поминает в названиях своих работ имя инженера Томаса Эдисона. Но и сам дизайнер может похвастаться “именной” лампой. Ему посвящен светильник Dear Ingo голландской марки Moooi.
В начале ХХ века модернисты говорили, что форма предмета должна следовать за его функцией, и ставили знак равенства между красотой и пользой. Эту точку зрения более-менее разделяет и большинство современных дизайнеров. Но только не голландка с демоническим именем Хелла. Блюда с хорошо упитанными зайцами и жизнерадостными бегемотами посередине еще как-то можно использовать по назначению (хотя места для еды в них остается маловато). Но что прикажете делать с сюрреалистическими тарелками, которые Йонгериус намертво крепит к скатерти? Их единственная задача – радовать глаз, жадный до новых впечатлений. Однако нельзя сказать, что все творения дизайнера совершенно бесполезны в хозяйстве. Главное, что у нее даже такая практичная вещь, как диван, может выглядеть очень поэтично.
Это надо знать:
• В юности Хелла хотела стать художницей, но передумала, потому что “у художника слишком много свободы и он должен искать ответы на вечные вопросы”. У дизайнера, по ее мнению, свободы меньше, а вопросы, которые он решает, более практического свойства. Хотя при взгляде на объекты Йонгериус кажется, что с профессией она определилась не до конца.
• Несколько лет назад Йонгериус придумала коллекцию ваз для IKEA. Таких же романтичных, как и другие ее вещи, но значительно более доступных по цене.
• Йонгериус не стесняется ругать коллег-дизайнеров за то, что они создают массу бессмысленных вещей, и считает, что современное общество безответственного потребления – во многом их рук дело.
• Любимый цвет Хеллы – желтый.
• Йонгериус отличается завидным постоянством – единственная мебельная компания, с которой она сейчас работает, это швейцарская марка Vitra.
• Хелла ненавидит домашних животных.
“Спокойствие, только спокойствие!” – призывал Карлсон. Его соотечественники Клессон, Койвисто и Руне никогда не будоражили мировую общественность. Однако за тринадцать лет существования их бюро мало-помалу развило бешеную активность. Сейчас они работают на все главные мебельные бренды, много строят у себя в Швеции и постепенно завоевывают японский рынок. Это единственные шведы, удостоившиеся чести выставить свои работы на главной выставочной площадке Венецианской биеннале в 2004 году. Все их работы точно укладываются в понятие “скандинавский дизайн”, подразумевающий прежде всего функциональность. А присущая нашим героям изобретательность – всего лишь способ подчеркнуть назначение вещи.
Это надо знать:
• Клессон, Койвисто и Руне часто оформляют мансардные помещения. И всегда решают эту непростую задачу на отлично.
• Хотите рекомендаций на самом высоком уровне? Обращайтесь к послу Швеции в Берлине – его резиденцию спроектировали наши герои.
• Клессон, Койвисто и Руне любят, когда их вещи “идут в народ”. И очень гордятся тем, что придуманные ими зубные щетки были выпущены в количестве 250 000 экземпляров.
• Несмотря на обилие архитектурных и дизайнерских проектов, в бюро Claesson Koivisto Rune работает всего восемь человек.
• Клессон, Койвисто и Руне свято чтут главную интерьерную традицию Скандинавии – стены в доме должны быть белыми.
• Если хотите сделать архитекторам предложение, от которого они точно не откажутся, – попросите их построить вам небоскреб.
Человек, который носит пафосный титул крестного отца английского дизайна, живет по принципу “будь проще, и люди к тебе потянутся”. В 1953 году он открыл в Лондоне кафе Soup Kitchen и начал приучать англичан к простой и вкусной еде – задолго до того, как на кулинарном горизонте замаячил Джейми Оливер с “его Италией”. Затем Конран основал сеть интерьерных супермаркетов Habitat – британскую вариацию на тему IKEA. Он продвигал функциональный дизайн и призывал англичан отправить на свалку истории избыточные пережитки викторианского стиля. Как часто случается с ниспровергателями авторитетов, на склоне лет дизайнер сам оказался блюстителем традициций: живет за городом, копается в земле и ведет почти натуральное хозяйство. Куда уж проще?
Это надо знать:
• Работы Конрана не имеют никакого отношения к “старой доброй Англии”, английскому колониальному стилю и прочим достижениям традиционного британского дизайна. Зато в них чувствуется сильное влияние скандинавских функционалистов вроде Алвара Аалто.
• Конран славится тяжелым нравом. Из-за сложного характера в 1990 году его отстранили от руководства компанией Storehouse, контролирующей Habitat и другие придуманные им бренды.
• Вместе со Storehouse Конран частично лишился прав на собственное имя. Сейчас он работает под вывеской Conran & Partners. А вот компания Conran Design Group принадлежит его заклятым врагам. Не перепутайте!
• Из всех детищ Конрана у нас пока прижилась только сеть магазинов Mothercare. Но дизайнер говорит, что был бы не прочь поработать в России.
• В 1983 году английская королева пожаловала Конрану рыцарский титул. Так что, когда будете общаться с дизайнером, не забывайте величать его сэром Теренсом.
Материал подготовила Анастасия Ромашкевич