Портрет: дизайнер Альфредо Хаберли

Дизайнер Альфредо Хаберли похож на охотника в засаде: сидит себе в Швейцарских Альпах, лишнего шума не поднимает, никуда не спешит, за всеми наблюдает, а бьет (в смысле проектирует) без промаха. Рассказывает Анастасия Ромашкевич.

Краткая биография: Альфредо Хаберли родился в 1964 году в Буэнос-Айресе. С 1977 года живет в Цюрихе, где в 1991-м окончил Высшую школу дизайна и сразу же открыл собственное бюро. Работал оформителем выставок в Музее дизайна Цюриха. Сейчас команда Хаберли выполняет около двадцати проектов в год, включая предметный дизайн и интерьеры. Любимая фраза Хаберли: ”Наблюдение – лучший способ размышления”.

Милан, апрель 2011 года. Компания Georg Jensen презентует новую коллекцию в галерее над магазином 10 Corso Como. Дизайнер Альфредо Хаберли уже успел пообщаться с десятком журналистов, параллельно позируя в часах, которые Georg Jensen выпустили, чтобы собрать средства для жертв землетрясения в Японии. Судя по раскрасневшимся щекам, дизайнер поддерживает себя в форме не без помощи просекко. Общаться в такой суматохе действительно сложно. “Лучше приезжайте ко мне в Цюрих, я расскажу вам всю свою жизнь”, – обещает Хаберли.

Три месяца спустя мы встречаемся у порога его студии – как раз к моему приходу дизайнер вернулся с обеда. В руках – огромная сумка, в которой он носит блокноты, причем по несколько штук сразу: в одних просто почеркушки, в других эскизы для текущих проектов и так далее.

Студентом Хаберли составил в одном таком блокноте список из десяти марок, с которыми хотел бы работать: Moroso, Vitra, Zanotta и прочие лидеры индустрии. “Я знакомился с их хозяевами, общался с ними, но никогда не показывал свои идеи, – вспоминает дизайнер. – Просто говорил: “Вы должны мне поверить”. И знал, что однажды мне перезвонят”.

А тем временем ему начали поступать заказы от небольших швейцарских предприятий. И нет чтобы начать с малого – Хаберли, хоть и сидел без гроша в кармане, воротил от них нос и ждал благосклонности своих кумиров. Потрясающая самонадеянность! Хотя сам дизайнер называет это “твердостью и верой в мечту”.

Офис Хаберли располагается в спальном районе, в пяти минутах от Цюрихского озера – летом, в перерыв, сотрудники ходят на пляж. Их у него всего пятеро. Иногда к ним добавляются контрактники, помогающие с большими проектами. У Хаберли интересная манера общаться. Он вроде бы держит дистанцию, а потом, без всякой причины, понижает голос до заговорщического шепота и демонстрирует чудеса неполиткорректности.

Он готов посплетничать о коллегах (“А знаете, сколько платит своим сотрудникам Пьеро Лиссони?”) и не упустит случая себя похвалить. “Есть дизайнеры, которые отлично придумывают идеи. Но бывают проекты, требующие глубокой проработки. Например, бесконечно штабелируемый стул, – там очень сложная геометрия. Имзы могли сделать такой стул, и я могу, а вот Филипп Старк не может”, – утверждает Хаберли. И ведь на самом деле он прав – старковский Louis Ghost собирается в стопки по семь штук максимум. А стулья Хаберли можно складывать в колонны высотой хоть до облаков.

В списке Хаберли остались всего две “неокученные” фабрики: “Flos – потому что я уже сотрудничаю с конкурирующей маркой Luceplan – и Cassina”. Дизайнер разводит руками, но видно, что для него это не проблема, а просто вопрос времени. Первого заказа от Vitra он, например, ждал двадцать пять лет. Хотя с годами круг марок, с которыми он готов работать, стал шире. “Однажды я устал от итальянского хаоса и решил, что пора идти на север, в Скандинавию”, – смеется дизайнер.

При всей своей общительности и востребованности Хаберли остается довольно закрытым персонажем. “Я безумно люблю свою работу, но я обычный человек и не хочу быть иконой стиля. В этом смысле я стопроцентный швейцарец”, – заявляет он. Хотя на самом деле Хаберли – полукровка и до пятнадцати лет жил в Аргентине. “В свое время туда эмигрировал мой прадед по отцовской линии, – рассказывает дизайнер. – Но в 1970-е годы в Аргентине постоянно что-то взрывали, и мы временно переехали в Швейцарию. А когда пришла пора возвращаться, на семейном совете я и мои сестры с братом проголосовали за то, чтобы остаться здесь насовсем”.

Правда, в Швейцарии Хаберли, по его признанию, всегда “не хватало латинской культуры”. И он, будучи студентом архитектурной школы, отправился за ней в Милан, где в тот момент как раз проходил Мебельный салон. “До этого я и не подозревал, что есть такая профессия – дизайнер. Думал, мебель придумывают инженеры на фабриках”.

Хаберли быстро освоился в этом новом дивном мире и начал обрастать связями. Подрабатывая переводчиком на презентации Филиппа Старка, познакомился с хозяином Driade Энрико Астори – через пять лет с этой фабрикой он сделает свой первый проект. Но главное, у будущего дизайнера появилась ролевая модель – Акилле Кастильони. “Когда я впервые увидел его работы, то понял: вот чем я хочу заниматься”.

В 1991 году, получив дизайнерский диплом, Хаберли позвонил великому итальянцу, чтобы поблагодарить за профориентацию. И получил приглашение на чашку кофе. “На следующий день я сел на поезд и поехал в Милан. Сначала мы действительно выпили кофе, а потом он раскрыл шкафы и начал показывать свои вещи. Я пробыл там почти целый день”.

Под конец Хаберли набрался смелости и попросил Кастильони взять его на работу. “Но он ответил, что у него маленькая студия и нет вакансий. И посоветовал открыть свое бюро. Сказал, это лучшее, что я могу сделать. Примерно то же самое я теперь говорю начинающим дизайнерам, когда они приходят ко мне”.

Нынешний Хаберли похож на кумира своей юности не только этим. У него классический, даже старомодный по нынешним временам подход к дизайну: “Стул прежде всего должен быть удобным, – провозглашает он. – А в остальном я полагаюсь на собственное чутье. Маркетинг может объяснить успех задним числом, а мы, дизайнеры, нутром чувствуем, что пойдет, а что нет”.

Если кратко сформулировать, чем силен Хаберли-дизайнер, то это “маленькие удобства” – всегда сверх того, что ты ожидаешь от вещи. Вот пара примеров: пробки графинов для Georg Jensen он сделал в виде “волчков” – чтобы дети не скучали во время семейных застолий, а у кресла Skate для Moroso широкие, выдвинутые вперед ножки, которые защищают багаж от чужих посягательств. Хаберли спроектировал его специально для всевозможных залов ожидания, памятуя о том, как часто воруют вещи в его родной Аргентине.

“Мои работы вырастают из моего личного опыта. Я всё время подсматриваю за людьми, – признается дизайнер. – Кстати, я и за вами наблюдаю: вы уже дважды щелкали застежкой на своем браслете. Дайте-ка посмотрю поближе, может, тоже пригодится”.

Текст: Анастасия Ромашкевич.

Фото: stefan knecht; архив пресс-службы