Стулья, очертания которых напоминают дамские торсы, затянутые в корсет. Электроплитка в форме великанской пудреницы. Колыбели, которые с их-то радикальной раскраской, жестким силуэтом и холодной гламурностью не сразу додумаешься использовать по прямому назначению. Куклы из пластика: по всем приметам вроде бы обычный пупс, но в прозрачное нутро двусмысленным образом впаяно в духе католической образности сияющее сердце или воткнуты (видимо, по ритуалам вуду) булавки. Метелка из перьев: обмахивать пыль, ничего особенного, однако выглядит намеком на какие-то странные, но изысканные эротические практики. И рядом – серия светильников. Пластиковые абажуры разных цветов, включая деликатно-розовый, занятной колоколообразной формы и с наивными пластмассовыми рюшечками по краям: называется эта серия “Лолита”.
У Ники Зупанц, создательницы этих вещей, вообще склонность к женственным названиям с кокетливыми обертонами: серия пластиковых столиков (несколько в духе поздних 1960-х) названа “Скарлет”, а метелка для пыли и туалетный столик с зеркалом и вовсе зовутся, словно сочетания мушек или сигналы вееров из галантного арсенала XVIII века, – Unfaithful (“неверная”) и Affair (“связь”, “интрижка”). Не зря один европейский журнал припечатал стиль Ники хлестким неологизмом “фети-шик”.
На страницах дизайнерских журналов имя молодой словенки Ники Зупанц в последние пару лет появляется часто. После того как она показывала свои вещи на множестве выставок по всему свету, включая лондонский 100 % Design и Миланский салон, и подписала контракты с Moooi и Moroso, ее наделяют титулом восходящей звезды и наперебой зовут выступать с лекциями.
Лекции ей должны удаваться. Это только кажется, что она будет говорить о фривольно-легкомысленных пустяках. Что молодость, обаяние, настойчивость и вроде бы спонтанная оригинальность мысли – ее главные преимущества. На самом деле она способна вести серьезный и академический разговор о дизайне как искусстве, роняя фразы-манифесты: “Я считаю, что современный дизайн больше не может быть эдаким неомодернизмом с приоритетом идеи “форма следует функции”. Он должен быть гибким и ставить вопросы с точки зрения всей современной культуры, влиять на то, как мы думаем, а не только на то, как мы используем предметы”.
Ника – человек целеустремленный, теперешняя ее известность рассчитана и тщательно подготовлена. В 2000 году Зупанц с отличием окончила Академию изящных искусств в Любляне. Она признает, что постсоветская Словения была не самым благодатным краем для промышленного дизайна, но не считает, что ей или ее коллегам нужно делать скидки. Во-первых, школу она получила хорошую. Во-вторых, убеждена, что начинающие дизайнеры сами виноваты в том, что их не воспринимают всерьез: “Многие думают, что им достаточно кое-как нарисовать эскиз – и готово, а тут нужен более глубокий подход. Нужно понимать, почему ты делаешь эту вещь именно такой, оценивать ее место на рынке”.
Дизайн – профессия интернациональная, настаивает Зупанк, если ты им занимаешься, ты должен быть в курсе того, что происходит в мире, и не важно, откуда ты – из Китая, Италии или Чехии: “По-настоящему талантливых дизайнеров в одной стране не может быть много. Три, пять. Десять – это уже перебор. Национальность не важна. Я бы могла жить где угодно и все равно делала бы ровно то, что делаю теперь”.
Решив действовать в одиночку, на выставки она пробивалась сама, выставочные образцы первых вещей делала на свой кошт. Не самая оригинальная стратегия (многие так начинают) принесла плоды: ее заметили пресса и производители. Сейчас, находясь, по ее мнению, все еще в начале карьеры (“это хорошее начало, но все-таки начало”), Ника по-прежнему работает почти в одиночестве. Большого офиса у нее нет, и многие вещи она делает сама – особенно то, что касается непосредственно дизайна. “Тут никто помочь и не сможет, – объясняет Ника. – Большая часть работы делается в голове. Потом я довожу идею до ума на компьютере. Но всегда стараюсь скорее сделать прототип: это нагляднее”.
К прототипам она относится серьезно: их делают по ее заказам в Италии с тщательностью, достойной готового продукта. Замечание, что вещи ее дизайна кажутся арт-объектами, Ника отвергает: “Это смешно. Они очень утилитарны! Я просто “упаковываю” их так, что они выглядят как арт. Или как... ну, как платье от Prada. Но все мои друзья, когда у них были маленькие дети, пользовались моими колыбельками”.
Обставляя квартиру, мы с помощью мебели и прочих деталей выстраиваем нашу идентичность – так же, как ежедневно добиваемся того же с помощью одежды. Это понятно, но Зупанц беспокоит то, что некоторые привычные вещи “однослойны”, у них только один “этаж” эстетики. Как и все ее коллеги, Ника работает с тремя параметрами – форма, функция, технология, но видит за ними еще один – то, что она называет “эмоциональной эргономикой”: это личный отклик, который рождается при первом взгляде на предмет.
Ее вещи ироничны и провокационны, как та эротичная метелка из перьев – игрушка, которая переиначивает роль убирающейся в доме женщины. Насчет женственности тоже не все так просто: “Я работаю не только для женщин. Ни в коем случае! Это просто язык, которым я пользуюсь в последние два года. Я сознательно искала очень женственные элементы и рисковала: они могут восприниматься как чересчур наивные или фривольные. Но я старалась использовать их сдержанно, немного отстраненно. Вдруг именно это станет дорогой к новой эстетике и новой чувственности?”
Фото: Desdemona Varon; Aрхив пресс-службы