Мы встречались с Пьером Поленом на мебельной выставке в Кельне. Поводом была его вторая коллекция мебели, выпущенная маркой Ligne Roset.
Незадолго до этого Полен вернулся если не из полного небытия, то уж точно из истории, куда он вошел как создатель авангардной мебели и интерьеров для президента Помпиду. Но начиная с середины 1980-х дизайнер ушел в тень – проектировал утюги, раковины и даже сиденья для унитазов. Не то чтобы ему не хватало творческого запала на что-то более существенное.
“Несмотря на преклонный возраст, он был очень увлечен работой”, – вспоминает совладелец Ligne Roset Мишель Розе, тесно общавшийся с дизайнером в последние годы жизни. Да и рукопожатие у него было неожиданно бодрым для восьмидесятилетнего старика. Всё дело в том, что Полен всегда считался немного аутсайдером. Тогда, в 2009-м, мы хотели сделать с ним материал в рубрику “Горячая десятка” – дизайнер должен был назвать самые важные для него места и вещи.
Неожиданно эта задача поставила Полена в тупик – он словно пытался суммировать в этих десяти пунктах всю свою долгую жизнь. Подолгу раздумывал, а потом пускался в пространные, как это бывает у стариков, воспоминания.
“Ну, скажи, что любишь меня, наш дом и собаку”, – подсказывала ему жена Майя Полен. “Нет, это не то”, – отмахивался он и рассказывал, как во время Второй мировой через город, где он жил, проходили три армии – немецкая, советская и американская. “Американцы казались мне самыми неинтересными – они шли в ботинках на мягкой подошве, которые не стучали по мостовой. Вот когда маршировали немцы и русские, было за версту слышно, как они чеканят шаг”.
Во время войны Полен потерял дядю, Жоржа Полена. Это был настоящий гений-самоучка – зубной техник, который стал автомобильным конструктором и работал на Peugeot и Rolls-Royce. В 1941 году Жоржа расстреляли за участие в Сопротивлении. Тогда у будущего дизайнера впервые возник повод задуматься о двойственности своего положения – по материнской линии он был немцем. В будущем Полен будет недоумевать, когда его станут называть “французским дизайнером”. Он считал, что дизайн как таковой – продукт германской культуры.
В 1950 году в руки Полена попали американские интерьерные журналы, где он впервые увидел работы Рэй и Чарлза Имз, которые оставались его кумирами до конца жизни. Правда, с одной важной оговоркой. “Нельзя разделять Имзов и марку Herman Miller. Их дизайнерский гений в сочетании с технологиями этой компании – вот что дало такой потрясающий результат”.
В 1959 году Полен начал сотрудничать с голландской фабрикой Artifort, вместе с которой сделал свои главные хиты: кресла “Гриб”, “Язык”, “Лента”. Говорящие названия выдумывал задним числом президент Artifort Гарри Уэйдаманс.
Полен не подражал природным формам, он экспериментировал с новыми материалами – пенополиуретаном и эластичным трикотажем, который он любил называть на американский манер “стрейч”.
Кресло Mushroom (“Гриб”), к примеру, появилось на свет, когда Полен задумал создать вещь, обтянутую, как чулком, цельным куском этого самого стрейча. Трикотаж пригодился и когда в 1969 году Полен взялся переделывать апартаменты в Елисейском дворце для Жоржа Помпиду.
Дизайнер считал, что “жесткая архитектура не гостеприимна”, и везде, где только можно, затягивал стены тканью на манер “комнат-шкатулок”. Только в его исполнении этот старинный прием давал совершенно революционный результат. В памяти соотечественников Полен остался именно благодаря проекту с Помпиду.
Мало кто знает, что в 1980-х он делал кабинет и для Франсуа Миттерана, – его мебель во Франции популярностью не пользовалась никогда. В таких случаях обычно говорят, что “дизайнер опередил свое время”, и в случае с Поленом это действительно так. Забытое имя дизайнера всплыло лишь в 1999-м, когда английская сеть Habitat запустила в производство кресло Mushroom и диван Osaka.
Ну а дальше пошло-поехало: в 2002-м Полен работал для Magis, в 2007‑м его наследие решил перевыпустить Artifort, а еще через год началось сотрудничество с Ligne Roset – для этой марки дизайнер даже успел сделать несколько новых вещей. “Мы познакомились на его выставке, и это была любовь с первого взгляда”, – вспоминает Мишель Розе. Роман был недолог – в июне 2009 года Полена не стало. Зато он подарил дизайнеру вторую молодость, которая продолжается и после его смерти.
Текст: Анастасия Ромашкевич
Фото: Jean-FranÇois JAUSSAUD; архив пресс-службы