Субъект культа: Шарлотта Перриан

“Я не дизайнер, я архитектор”, – обижалась Шарлотта Перриан. Видимо, вспоминая начало работы в мастерской Ле Корбюзье, куда ее не хотели брать (“Вы нам что, подушечки будете вышивать?” – спросил ее тогда недипломатичный Корбю), а потом доверили “уют” – мебель и интерьеры. В итоге Шарлотта Перриан (1903–1999), одна из лучших дизайнеров и архитекторов ХХ века, до сих пор более всего известна своей мебелью. На аукционах ее вещи стоят состояние, и единственная проблема тут – поверить, что вот эти современнейшие на вид предметы были сделаны не вчера, а в 1930-х и в 1950‑х годах.

“Дом на берегу” – конкурсный проект Шарлотты Перриан 1934 года – маленькая дачка у воды, рассчитанная на четырех, максимум шестерых человек. Два корпуса-комнаты с односкатной крышей по сторонам поднятой на стойки деревянной платформы. Натянутый над платформой тент с центральным отверстием для дождевой воды. Этакая модернистская избушка на курьих ножках, повернувшаяся к морю передом, а к дюнам задом. В оригинальном варианте – душ на улице: холодная вода от дождя, теплая от солнца. “Усовершенствованная палатка”, – говорила сама Шарлотта.

– Шарлотта спроектировала этот дом, – рассказывает ее дочь Пернетта, с которой мы встречаемся в парижской мастерской Перриан на улице Лас-Каз, – не просто так, а в ответ на новые законы, установившие норму оплачиваемого отпуска для рабочих. Это был конкурс журнала L’Architecture d’Aujourd’hui. Ей надо было придумать дешевый, по-настоящему народный дом, который могла бы себе позволить семья рабочего, например.

Платформа устанавливалась на сваях, благодаря этому экономился фундамент, а дом мог приспособиться к любому участку. Хоть у воды, хоть на болоте, на горе, в лесу. Он мог развиваться вниз: за счет гаража, мастерской, кухни – и по сторонам: сначала одна ячейка-корпус, потом вторая, потом третья.

Конструкции самые простые, металлический каркас с заполнением досками. В более дорогом варианте обращенные друг к другу фасады корпусов были стеклянными, в варианте подешевле – глухими, с обычными дачными окнами. Шарлотта не раз возвращалась к проекту “Дома на берегу” и не раз сожалела о том, что он так и не был построен.

– В проекте была еще одна замечательная идея: “стена для коллекций”, – объясняет муж Пернетты, биограф Шарлотты Перриан, автор посвященных ей книг и выставок Жак Барсак. – Это несколько полок на глухой стене, той, что напротив моря. Шарлотта всегда говорила: “Если у вас нет денег на одну хорошую скульптуру, не покупайте несколько посредственных. Лучше соберите на берегу изогнутые корни или камни, отшлифованные морем”. На одной из своих экспозиций она поставила рядом эти найденные предметы и работу Жака Липшица, как будто бы доказывая, что одно не хуже другого”. До конца жизни она с удовольствием коллекционировала эти редимейды природы, ее друг Дюшан мог бы ей позавидовать.

“Дом на берегу” был крошкой. Восемьдесят шесть квадратных метров, включая открытую платформу. Большего не надо. Пернетта и Жак вспоминают, как однажды богатый коллекционер уговорил их показать квартиру Перриан в Париже и был поражен тем, насколько ее пятьдесят пять квадратных метров просторнее его трехсот.

Когда Шарлотта занималась интерьером, ее интересовала любая мелочь. В сущности весь ее дизайн, такой артистичный на вид, был полон расчета, он заключался в новом осмыслении мелочей человеческого быта. Каждую она подвергала сомнению, каждую готова была усовершенствовать. Она исследовала, под каким углом мы смотрим на полки в шкафу, изучала, сколько места занимает сложенная кофточка или юбка. Ее идеалом мебели были дорожные сундуки и чемоданы тех времен, настоящие передвижные гардеробы и столики, предназначенные для любого ограниченного пространства: комнаты отеля, пароходной каюты, купе поезда.

Однажды журналист спросил ее, почему она так яростно пропагандирует трансформирующуюся мебель и чем, собственно, раскладной стол удобнее нормального. “Лучше провести день в саду, чем за протиркой столов”, – ответила Шарлотта. От самоограничения в пространстве появилась и идея трансформаций в одежде. Перриан любила путешествовать и делала это по возможности налегке, с одним рюкзаком. Дочь вспоминает мамины уроки – как из трех разных топов и одних брюк составляются три разных наряда.

Всё это с удивлением узнали модельеры Louis Vuitton, когда решили сделать летнюю коллекцию 2014 года по мотивам Шарлотты Перриан. Они помнили ее работу в Японии. В начале 1940-х француженку пригласили для разработки нового национального стиля, объемлющего всё – от мебели до одежды. Оказалось, что и кроме японских эскизов есть на что опереться. Перриан была не только архитектором, не только дизайнером, но и талантливейшим модельером.

Тогда же появилась идея осуществить семьдесят лет спустя проект “Дома на берегу” и показать его в качестве экспоната на художественной ярмарке “Арт Базель” в Майами. Реконструкцией руководили Пернетта, которая двадцать лет работала вместе с мамой, и ее муж. Задача оказалась не такой простой.

– У нас были все исходные рисунки и чертежи дома, – объясняет Жак Барсак. – Но поскольку он так никогда и не был построен, нам пришлось сделать рабочие чертежи.

– И внести некоторые изменения, – добавляет Пернетта. – Мы строили этот дом не как музейный экспонат. Нам хотелось, чтобы в нем жили люди, чтобы в конечном счете его бы купили и использовали ровно так, как мечтала Шарлотта.

Дело не только в том, что под кухонным столом надо было разместить невиданные раньше стиральную машину и посудомойку, а значит, увеличить на пять сантиметров ширину цинкового фартука. Размеры своего дома Перриан определила, исходя из длины кровати. Так, еще до своей работы в Японии она использовала нечто вроде модуля татами. Однако стандартная двуспальная кровать сегодня имеет скорее двести сантиметров в длину, чем сто девяносто, как в 1930-х, а в ширину – сто шестьдесят, а не сто сорок. Модуль увеличился, и дом незаметно подрос.

“Дом на берегу”, стоило им вплотную заняться, оказался больше чем домом, это была архитектура, буквально облегающая тело и скроенная под размер человека. Скорее даже одежда, оболочка для жизни, чем здание, недаром Шарлотта была дочерью закройщика и белошвейки.

– Всё, как и раньше, спропорционировано под человеческие размеры, – говорит Пернетта. – Но люди за эти годы стали больше, люди растут. Шарлотта иногда рисовала мебель слишком маленькой, Корбюзье смеялся, что она всех мерит на свой рост, сто шестьдесят сантиметров.

Кроме общих размеров изменились некоторые детали – например, металлические профили остекления. Тонкие стальные рамы давно уже не делают, их пришлось бы заказывать специально, да и остекление лучше применять двойное. Пернетта считает, что это не только допустимо, но прямо-таки обязательно. Она хотела не просто точную реконструкцию, а современный дом. Такой, каким спроектировала бы его в 2013 году сама Шарлотта. Ну разве что не стелить на крыше солнечные батареи. “Хотя она бы так поступила непременно”.

“Дом на берегу” был возведен за полтора месяца. Проект начали в сентябре, в декабре дом в Майами был построен и открыт, и за столом перед террасой уселись гости семьи Перриан и семьи Louis Vuitton. Пернетта счастлива:

– Знаете, Шарлотта всегда говорила: “Есть две главные в жизни вещи. Надо иметь дом, в котором ты себя хорошо чувствуешь, и кого-то в постели, с кем ты чувствуешь себя хорошо”.

Вопрос с домом она определенно решила.

Текст: Алексей Тарханов

Фото: Photographie Pierre Jeanneret/Archive Charlotte Perriand ©ACHP/ADAGP, Paris 2013; DR/Archive Charlotte Perriand ©ACHP/ADAGP, Paris 2013; АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ