Блогер и журналист, знаток еды и путешествий Нелли Константинова уверена: один взгляд на кухню позволяет понять, готов ли человек настоящего к встрече с будущим.
Дорогие, осталось совсем немного времени. Еще чуть-чуть — и всем всё станет ясно; но бойтесь: ясность будет кристальной и немилосердной.
Все человечество в полном соответствии с предсказанием братьев Стругацких разделится на две неравные группы. Оно уже вовсю делится, но пока не всем очевиден критерий, и народ ловит намеки в воздухе. Что ж, я тоже внимаю звукам эфира: недавно мы говорили с лучшим гастрономическим критиком Москвы и другом Сашей Ильиным о судьбах мира, а о другом с ним смысла нет даже затеваться, и он провел свой водораздел. Кто, говорил он, будет есть макдоналдс и прочие каменные таблетки, при нагревании колдовски увеличивающиеся втрое и превращающиеся в шипящую котлету, — тем несть числа и имя им легион. А которые презирают не то что фастфуд, а даже и доставку, потому что за время легендарных московских пробок любая пицца превратится в однородный конгломерат, — тех немного, и они в себя абы что не вбросят. Они, наоборот, приедут в китайский ресторан, который объявил, что пельмени не только не морозит и не доставляет, а даже и сырыми не выдает — настолько они нуждаются в правильном подходе и немедленном поедании прямо у плиты, — и сорок минут безропотно подождут, пока китайский повар Антон слепит те пельмени со скоростью восемь за минуту, сварит их и принесет на стол в бамбуковом лукошке.
Еще Стругацкие говорили, что, когда это разделение начнет свою жизнь на планете, самым трудным будет, говорили они, понять — человек перед тобой или уже высшая стадия развития человека.
Я так скажу: понять будет просто. Надо только попасть к нему на кухню. И если там по-монастырски скупо, сиреневый свет, и микроволновка, и бутылки с Soylent (уже и бутылки начали выпускать с этой едой будущего, чтобы даже не разводить водой) — то перед вами просто человек. Обычный, прежний, хомо вульгарис.
А тот, у кого пароварки, гриль в масле, и еще вок тут шипит рядом, и вытяжки как аэродинамические трубы, а в холодильнике — нет, в двух! — маленькие бифштексы кровью истекают, и рыба такая свежая, что еще хвостом бьет, и зелень охапкой в мокром полотенце томится, и ткемали в фарфоровых чашках, и курдюк в пакете, и желтки в стакане — и все ждет своего часа, чтобы воплотиться в радость и счастье жизни, — вот тот человек будущего.
А не наоборот, как вы, может быть, подумали.
Свойство высшего организма — думать, что вбрасываешь в себя. И нечего пенять на космонавтов в фантастических книжках, что они, мол, все питались порошками. Да, питались. А вот те, кто придумал корабль и маршрут, нашел деньги и запустил их в космос, вот они-то точно колдуют на своей кухне, варят, жарят, запекают и ждут гостей.
Кухня вообще, мне кажется, гораздо более разоблачительная вещь, чем спальня. Ну что там может быть такого уж, кроме антуража из пятидесяти оттенков заунывного?
Лет пятнадцать назад моя подруга, кулинар и гурман, обставляла свою новую кухню. Показывала мне ее с восхищением, объясняла, почему тут широкая столешница, а там так удобно держать разделочные доски, а сюда ставить журналы с рецептами. “Ну, тебе-то это все ни к чему, у тебя совсем другая жизнь”, — мельком, поясняя, обронила она. К чему это она, интересно.