Дизайн в кино: фильм “Фрост против Никсона”

Новый обзор красивого фильма в рубрике “Дизайн в кино” от Евгении Микулиной.
Дизайн в кино интерьеры в фильме Рона Ховарда Фрост против Никсона

И снова простите меня за долгое молчание, дорогие читатели. Много было в нашей редакционной жизни суеты, пришлось отвлекаться. Но тем не менее колонка “Красивые фильмы с Евгений Микулиной” возвращается к вам, и фильм этой недели — драма Рона Ховарда “Фрост против Никсона”.

Фильм был номинирован на пять “Оскаров”, столько же “Золотых глобусов” и еще на мильон наград. В основном, конечно, все пытались наградить чем-нибудь Фрэнка Ланджеллу, который невозможно крут в роли экс-президента США. Майкла Шина, исполнившего роль никсоновской Немезиды, почему-то хвалили меньше, хотя он играл абсолютно виртуозно. За костюмы и постановочную часть не номинировали никого, и это дико странно. С одной стороны, мало в истории кино фильмов, в которых исторический интерьер воссоздан так дотошно и творчески одновременно.

10869

Но с другой стороны, отсутствие номинаций за декорации в этом кино — лучший комплимент художникам-постановщикам. Парадокс? Ну еще бы. Давайте же в нем разберемся.

Но сначала по традиции пробежимся по сюжету, ну чтобы не совсем скучно было.

Напоминаем: Ричард Никсон, 37-й президент США, за время правления которого Америка вышла из Вьетнамской войны, наладила отношения с Китаем и СССР, начала всерьез бороться с расовой сегрегацией и высадила человека на Луну.

Однако все достижения Никсона на посту президента оказались стерты одним скандалом — Уотергейтом. В процессе второй избирательной кампании команда Никсона поставила “жучки” в штаб-квартиру соперников, взломщиков поймали, дело пытались замять, но ретивые журналисты из “Вашингтон Пост” раскрыли все карты. Началось государственное расследование, целью которого было понять, знал ли Никсон о грязных делишках своих помоганцев. Он уверял, что не знал. Нашлись сделанные его собственной секретной службой магнитофонные записи разговоров в его кабинете в Белом доме, из которых было понятно, что знал и санкционировал. Все это выяснение того, кто на какой минуте пленки хрюкнул и сколько кому за это заплатили, тянулось чрезвычайно долго, привело к кризису доверия по отношению к Никсону, и в 1974 году он добровольно ушел в отставку. Ну ушел и ушел, сказали бы вы. Но американским либералам было этого мало. Они чрезвычайно переживали из-за того, что — внимание — Никсон не извинился вслух за то, что соврал. Вот это вот детсадовское “он не извинился” и перечеркнуло все политические успехи Никсона, который стал жить на пенсии в Калифорнии, читать по приглашению речи в университетах и писать книги — благо ему было что рассказать.

Тем временем в Англии жил-был телеведущий и продюсер Дэвид Фрост, чертовски обаятельный и профессиональный мужик вроде нашего Урганта. Карьера его была успешной, а потом пошла на спад, рейтинги упали, и вместо британского ТВ он постепенно оказался на австралийском, что было уныло.

В какой-то момент Фрост увидел по телевизору церемонию прощания Никсона с нацией и понял, что это шоу смотрят реально все имеющие телевизор люди. Там были такие рейтинги, что закачаешься. И Фросту пришла в голову безумноватая идея — взять у Никсона интервью. Расспросить перед камерами о его долгой жизни. Заодно и про Уотергейт спросить. И получить за счет болезненного интереса аудитории к интервьюируемому обратно свои рейтинги, а вместе с ними и все преимущества блестящей карьеры.

Фрост начал искать канал, который бы спродюсировал эту серию интервью. Все крутили пальцем у виска. Фрост понял, что придется продюсировать самому и продавать каналам уже готовое. Он нашел финансирование, заложив всё на свете и рискнув всеми личными средствами.

Он собрал команду, которая наизусть выучила все материалы всех возможных записей в карьере Никсона — всё для того, чтобы дать Фросту повод задать старику какой-нибудь особо каверзный вопрос, который бы сделал интервью зрелищным.

Фрост уговорил Никсона принять участие в передаче — за гонорар, но деньги были не главным. Никсон увидел в этой серии интервью возможность рассказать наконец подробно и неторопливо о своих достижениях и вернуть утраченную репутацию.

Для Фроста эта серия была тем же самым — возможностью вернуть утраченный звездный статус.

Два опытных манипулятора, два всем рискующих человека, два мощных темперамента, два упрямца, старый и молодой, сели как-то раз в гостиной провинциального американского домика (съемки происходили на нейтральной территории) под светом телевизионных софитов — и началась изощренная словесная битва. С тактическими отступлениями, внезапными атаками, длительными осадами, отчаянием разбитой армии и внезапной победой горстки уцелевших.

Шоу вышло в эфир 5 мая 1977 года, состояло из пяти выпусков и вошло в историю телевидения — в нем было круто всё, от независимого продюсирования до самой баталии на экране. Фрост, расколовший в конце концов великого старика, не просто снова стал звездой — он превратился в икону телевизионной журналистики, в гуру эфирного диалога. Познер, говорите? Дудь?! То, что делал в эфире Фрост, никому не превзойти и не повторить. Включая рейтинги: аудитория составила 45 миллионов человек, что до сих пор остается рекордом в области политических интервью.

Вот о том, как было придумано и сделано это великое интервью, кино “Фрост против Никсона” нам и рассказывает. И это одна из самых парадоксальных картин в мире — история о том, как два мужика сидят друг напротив друга в креслах и разговаривают, а на заднем плане мечутся их команды, готовящие разные сопроводительные бумаги для беседы, держит в напряжении посильнее иного боевика. Притом что мы точно знаем, чем дело кончилось — интервью-то Фрост у Никсона взял, все ходы записаны.

Завораживает всё — игра актеров (кроме Шина и Ланджеллы там еще сияет Сэм Рокуэлл в роли самого непримиримого из либеральных помоганцев Фроста и Ребекка Холл в роли фростовской подруги-джетсеттерши).

Работа оператора — смена колорита от песочно-теплого в моменты, когда происходят сами события, до синевато-холодного в сценах, когда герои истории вспоминают подробности для “интервью об интервью”. Постоянное выстраивание перспективных рядов — Фрост работает перед камерой, мы видим его же на служебном мониторе, потом “наша” камера отъезжает еще подальше, чтобы захватить всю студию, на которую мы, зрители, смотрим из зала: всё для того, чтобы подчеркнуть тему наблюдения за наблюдателем, тему бесконечного количества фильтров, через которые проходит на телевидении правда, чтобы иметь шанс добраться до зрителя хоть в какой-то форме.

10869

Исключительно точные костюмы — говорящее в них всё: ширина лацканов щегольского пиджака Фроста, ширина полосок на его пижонской рубашке, тяжелая ткань костюмов Никсона, слишком плотных для жаркой погоды, засаленные рубашки независимых ресерчеров, строгие костюмы никсоновской охраны, цветочные платья фростовской девушки, консервативные платья миссис Никсон.

10869

10869

10869

Невообразимо стильно сделанные интерьеры, дающие эффект полной, тотальной достоверности. Обстановка телестудий, аэропорт Хитроу, откуда Фрост летит на встречу с Никсоном.

Самолет — о эти самолеты 1970-х с широкими проходами, барами и возможностью курить в салоне.

Вилла Никсона — все, что вы хотели знать о “колониальном стиле” калифорнийских вилл, вы там увидите.

Интерьеры виллы — бесчисленные фото хозяина с разными людьми от Мао до Хрущева, все для того, чтобы показать значимость хозяина, его вклад в историю.

Кабинет никсоновского литературного агента, хитрющего Ирвинга “Свифти” (“Быстрого-на-руку”) Лазара — кабинет пороскошнее президентского.

Преувеличенно-роскошная обстановка отеля “Плаза” в Нью-Йорке, где Фрост с командой готовил свое разоблачительное шоу — среди толстых диванов с плюшевыми подушками.

10869

Наконец, нейтрально “средне-американский” арендованный для съемок домик, в котором проходит интервью: выделенная в нем библиотечная зона с двумя креслами в свете софитов, консервативные кресла, в которых разбиваются и строятся карьеры и создаются сенсации… И техническая команда, с замиранием сердца наблюдающая за всем этим на фоне дешевого кухонного гарнитура.

Все эти вещи и локации были созданы для фильма командой во главе с Грегом ван Хорном (работал, из заметного, над “Ванильным небом”); костюмы делал Дэниел Орланди, специалист по ретростилю, на счету которого очень клевая комедия “К черту любовь!”. Созданы и воссозданы, потому что нет уже ни тех самолетов, ни того Хитроу, ни тех студий — по-другому теперь выглядят интерьеры BBC, знаете ли, и номера в “Плазе” теперь другие, и тем более виллы экс-президентов.

Но о грандиозной работе этой постановочной команды в наградных листах не было сказано ни слова. Потому что они сделали свою работу слишком хорошо. Самое мощное ощущение, которое оставляет по себе “Фрост против Никсона”, — ощущение предельной убедительности происходящего на экране. Чистой, полной правды. Как будто это не художественное кино, а документальное.

Как будто это прямой эфир. Вот просто так всё это на самом деле происходило, а мы почему-то это видим сейчас, хотя сорок лет прошло. Даже цвет пленки в фильме “битый” слегка, как будто “тогда” снимали. И всё на экране такое настоящее, что странно потом смотреть на лица реального Никсона и реального Фроста, они как-то напрягают: мы же видели Шина и Ланджеллу, и они были более живыми и правильными.

Художники “Фроста против Никсона” сделали мир 1977 года настолько живым, создали настолько мощный эффект присутствия, что раздающие премии комитеты забыли, что мы не там и не тогда и не телевизор смотрим, а художественный фильм.

Вот поэтому отсутствие у этого фильма премий за работу художников — лучший им комплимент.