Борис любит рассказывать, что был зачат в каморке над кофейной лавкой. Дом, о котором идет речь, в 1577 году действительно построил купец, первым завезший в Антверпен “волшебные зерна” и торговавший ими в магазине на нижнем этаже.
Отец Бориса Аксель Вервордт в конце 1960-х выкупил несколько антверпенских домов, чтобы после реставрации разместить в них свою антикварную галерею и мастерские. Пока шли работы по возрождению позднего Средневековья на отдельно взятой улице, Вервордты жили в одном из бывших купеческих “таунхаусов”, который показался им самым крепким.
В середине 1980-х бизнес Акселя перерос возможности “улицы золотого века”, как прозвали ее жители Антверпена, и он выкупил огромный замок ‘с-Гравенвезел (мы писали о нем). Антверпенский дом стоял пустым почти двадцать лет, до тех пор, пока Борис не затосковал по завтракам на кухне, будто сошедшей с картины Питера де Хоха, и вермееровскому свету из окон с частыми переплетами.
“Это было довольно спонтанным решением, мы привыкли жить все вместе: родители, мы с братом, наши жены и дети. Такая большая шумная семья, в которую всегда хорошо было возвращаться, – рассказывает Борис. – Но однажды мне просто захотелось тишины и созерцательности”. Тогда он переехал в Антверпен и занялся переустройством старого семейного дома.
Тот представлял собой типичный городской особняк XVI века: пять узких этажей с выступающими деревянными перекрытиями, винтовая лестница и небольшой внутренний дворик с огородом. Борис соединил три средних этажа, убрав почти все внутренние перегородки. Так что вместо комнат-клетушек получилось двусветное пространство с традиционными белеными стенами и старыми балками из темного дерева.
“Раньше размер комнаты определялся возможностью печи – большие помещения было трудно прогревать зимой, – объясняет Борис. – Да здравствует центральное отопление!”
Главная спальня расположена на балконе прямо над общей зоной и закрывается большой ширмой из состаренного дерева, окрашенной в любимый Борисом цвет красной охры. “На самом деле правильное название цвета – помпеянский красный. Он был очень моден в XVII веке, да и сейчас выглядит современно.
Находить историческую основу нынешней моды – хобби, которое я сделал профессией”, – рассказывает Борис, который специализируется на эклектичных интерьерах, где XVII век легко уживается с XXI. В собственном доме он пошел дальше. Здесь есть предметы всех эпох: доисторические ископаемые раковины, античные бюсты, ренессансные обеденные стулья, кресла Ле Корбюзье и абстрактные фотографии на стенах.
Самое запретное для Вервордта слово – минимализм: “От него так и веет ледяным холодом. Свою “пустоту” я всегда собираю из теплых материалов и предметов, которые мне дороги. У меня только одна жизнь, и я не готов проводить ее в морозильнике”.
Эклектику с вкраплениями старины в Бельгии уже давно называют стиль “а-ля Вервордт”. “На самом деле наши с отцом вкусы отличаются разительно, – смеется Борис. – Впрочем, не исключаю, что это заметно только мне”.
Текст: Жан-Пьер Габриель