Страсть к Марокко, считает Франсуа Жиль, у него в крови: “Мой дедушка, художник, в 1930-е годы долго жил здесь. А тридцать пять лет назад я открыл для себя Марокко. Сначала купил дом в Танжере, потом по следам деда переместился на юг страны, в Тарудант. Так что я, можно сказать, продолжаю семейную традицию”.
Жиль постоянно использует в своих интерьерных работах марокканские ковры и текстиль, как старинные, так и современные, так что дом в Таруданте нужен ему не столько как постоянное жилище, сколько как “база” во время закупочных визитов.
Отправная точка в этом проекте – рияд, традиционный тип марокканского дома, благополучно существующий уже многие столетия. Если не тысячелетия: принципы тут из разряда вечных, вот и древние римляне похоже строились. Снаружи – практически глухие массивные стены, защита не только от нескромных взоров (хотя и это для исламской культуры немаловажно), но и от зноя. Внутри – дворик, часто с садом (само слово “рияд”, собственно, и означает “сад”), иногда с водоемом. В галереи, окружающие двор, выходят и окна.
Сначала Жиль купил один такой рияд, построенный аж в XVIII столетии. Он расположен в старой части города, вблизи от на редкость колоритного, как легко себе представить, городского базара. Несколько месяцев ушло на ремонт и переустройство, а потом, уже поселившись в доме, декоратор постепенно приобрел еще три соседних участка. “Это отняло немало времени и было сопряжено с разными сюрпризами, – признается Жиль. – Такие вещи в Марокко устроены непросто”. Строения на этих участках были в руинах, так что дальнейшие части дома строились с нуля. Хотя и с неизменным почтением к марокканским традициям.
Сам хозяин, разумеется, оформлял интерьеры, а архитектурное решение поручил Арно Морьеру и Эрику Оссару. Морьер и Оссар – именитые ландшафтные дизайнеры, уже не один десяток лет крайне востребованные не только в родной Франции (так что с озеленением в этом проекте, понятно, сложностей не было). Но и архитектуры они не чураются, причем особенно ценят старые как мир строительные технологии глинобитных и землебитных домов.
Как и полагается в случае уважающего себя рияда, посетитель, заходящий в дом с маленького старого переулка, не может сдержать восторженных возгласов при виде того, что скрывается за неприметными уличными фасадами. Жилые помещения сгруппированы вокруг четырех великолепных внутренних дворов. В одном апельсиновые деревья, в другом банановая роща, в третьем подле бассейна растут пальмы, а четвертый (он принадлежит тому самому историческому рияду, с которого все началось), как считает сам хозяин, напоминает старинный монастырский клуатр.
В доме восемь спален, две гостиные, столовая, кухня, предусмотрены даже специальные комнаты для игр и для массажа. Но, естественно, в таком доме изрядная часть жизни проходит не в четырех стенах, а на воздухе. Благо во двориках устроены уголки один уютнее другого – сообразно меняющимся временам года.
Яркая колористика, вкус к неге, материалы и предметы – все это выглядит на редкость аутентично, но при этом без натянутой ориенталистики. Поэтому, быть может, здесь было бы вполне комфортно не только такому фанату Марокко, как хозяин. “Чем для меня стало создание этого дома? – задумывается Франсуа. – Отдушина. Невероятный период творчества. А в конечном счете мне кажется, это терапия. Которой я с удовольствием подвергаюсь в каждый свой приезд сюда”.
Текст: Кристофер Хэттон