Джон Хаусманд не собирался покупать ранчо в Сан-Мигель-де-Альенде. Все друзья хором уверяли его, что красивее места нет на земле, но их энтузиазм пугал нью-йоркского дизайнера мебели. “Я избегал этого места, как чумы, – смеется Джон. – В конце концов меня практически обманом затащили сюда”.
Проведя в пути тридцать шесть часов, он оказался посреди колоритного мексиканского городка, который живет в XXI веке почти так же, как и двести лет назад. “Первое, что я увидел, выйдя из машины, было объявление о продаже земли, – рассказывает дизайнер. – Я понял, что куплю ее. Можете считать это озарением свыше”.
Вернувшись в Нью-Йорк после так неожиданно повернувшегося вояжа, Джон пришел к своему давнему приятелю архитектору Дэвиду Хоуэллу с просьбой построить для него дом мечты.
“Когда я услышал все эти рассказы про пустыню, палящее солнце и горячих мексиканских парней, я нарисовал стеклянную коробку в лучших традициях Мис ван дер Роэ”, – говорит Дэвид. Но потом архитектор вспомнил, с какой любовью Джон рассказывал ему о простом деревенском домике на Филиппинах, где он провел детские годы. “Я точно знал, что там Джон был счастлив, так что мне надо было по строить что-то похожее”.
С готовым планом Джон и Дэвид отправились обратно в Мексику. “Я стоял посреди кактусов и пытался представить, как буду здесь жить, – рассказывает Джон. – И вдруг увидел, что Дэвид вертит свои чертежи над головой. Я уж было решил, что он перегрелся на солнце и пора вызывать “скорую”. Но он вдруг как закричит: “Все надо переделывать – из гостиной не видно заката! Ты мне этого никогда не простишь!”
После этого озарения проект был вывернут наизнанку, и все общественные помещения, которые раньше выходили на большой квадратный двор с фонтаном, расположились по внешнему периметру здания. Строить было решено из местного рыжеватого камня, который помнит еще ацтеков, и вулканической породы.
“Я настаивал на полной аутентичности, даже запретил рабочим пользоваться электронными уровнями для выравнивания стен, – говорит Дэвид. – Они приноровились использовать водяные: это дольше, но зато и стены не выглядят вычерченными на компьютере. Есть в этой неправильности неуловимая прелесть”.
Чтобы не изобретать велосипед, Джон и Дэвид воспользовались всеми находками местного строительства: толстые стены, которые не слишком быстро нагреваются под убийственно жарким мексиканским солнцем, терракотовый пол, приятно холодящий босые ноги, и много открытых помещений. Но на традиционную мексиканскую гасиенду дом Хаусманда не слишком похож.
“Сначала мы хотели, как положено, побелить сводчатый потолок, но когда я увидел, какой получился красивый, почти романский рисунок кладки, у меня рука не поднялась ее закрашивать”, – рассказывает Дэвид. Кухню выложили плиткой люминесцентно-желтого цвета, а во все ванные комнаты поставили бетонные ванны. “Это было смелое решение, но при виде рядов одинаковых белых фарфоровых ванн меня подташнивало, и я уже не мог ничего выбирать. Поэтому пришлось делать на заказ”.
Обстановка дома представляет собой гремучую смесь грубо вырубленных деревенских лавок, столов, купленных на барахолке в соседнем городке, и мебели из редких пород дерева, которую делает сам Хаусманд.
Особенно он гордится обеденным столом свободной формы, за который, по его уверениям, может свободно усесться двадцать человек. Очень многие аксессуары для дома изготавливали местные ремесленники.
“Кузнец Алессандро из Сан-Мигеля был счастлив, когда ему заказали двести подвесных светильников, – говорит Джон. – Правда, чтобы объяснить, что нам конкретно нужно, пришлось подучить испанский. Но чего только не сделаешь ради искусства”.
Текст: Джен Ренци
Фото: ДЭВИД ДЖОЗЕФ