Дом-легенда: Воронцовский дворец в Алупке

Страсть Михаила Воронцова ко всему английскому попала под обстрел эпиграммы Пушкина и вошла в историю вместе со стихами: “Полумилорд, полукупец...” и так далее. Но при виде дворца Воронцовых в Алупке становится совершенно ясно: Пушкин придирался.

Англомания Воронцова была не более смешна, чем всякая страсть, но проявлялась с отменным вкусом. Она имела под собой прочную финансовую опору – Воронцов был одним из богатейших людей России. Сын русского посла в Лондоне. Одевался как англичанин, держался как англичанин. Но в его самовыражении проявлялась какая-то очень русская широта и причудливость.

Дворец стилизован архитектором Эдуардом Блором одновременно под тюдоровские замки XVI века, готику и мавританские постройки. Блор обошелся с этими стилями почти как композитор с музыкальными темами по мотивам новеллы Вашингтона Ирвинга “Альгамбра”: христианские рыцари теснят сарацинов и получают ответный удар – английские окна-эркеры, зубцы стен, башни-пинакли плавно сменяются мавританскими арками, верандами, каллиграфией арабских надписей над воротами. Девиз “И нет победителя, кроме Аллаха” явно потребовал от “полумилорда” по меньшей мере воображения.

Дворец Воронцова – от стен, сложенных из местного диабаза, до малейшей вазочки веджвудского фарфора – был на самом деле мощным пиар-проектом с единственной целью: выдать “новые деньги” за “старые”. Отчетливее всего это заметно в холле – наиболее “английском” из всех залов дворца.

Кожаные обои, неоготические кресла вдоль стен, лампы из витражного стекла, потолок, обшитый деревом, – даже в яркий жаркий крымский день кажется, что за окнами по-британски сыро, сумрачно, дождливо. Со стен, как полагается в английском холле, взирают предки. Это самая уязвимая часть композиции – основоположником семейного благосостояния был “фартовый” Григорий Потемкин. Но в декорации истинно английского холла ловцы удачи выглядят как члены династии, которой не одна сотня лет.

И так во дворце повсюду. В зимнем саду расположилась родовая галерея мраморных бюстов, но сам факт, что галерея не углубляется в родословную дальше поколения родителей, изящно утоплен в тропической зелени. На стенах бильярдной – гигантские голландские натюрморты и картина Хогарта. Хогарта не было даже в собрании императорской фамилии – Романовы покупку не потянули. Но мощный бильярдный стол и мебель мастера Гамбса своей безупречной основательностью никак не позволят держать Воронцова за простого нувориша. Вкус в его случае победил не только биографию, но и географию. Крымский дворец играл роль северного замка, и пленительная обманчивость ощутима здесь едва ли не на каждом шагу.

Во всех залах, как положено, камины – но почти все они фальшивые. В столовой в каминную нишу и вовсе вдвинут “кондиционер” – от воды, переливавшейся ярусами из чаши в чашу, веяло прохладой. Некоторые комнаты связаны между собой подземными переходами – чтобы снующие слуги не оскорбляли взора гостей: сервис в Воронцовском дворце был именно что ненавязчивым, и смена блюд за ужином напоминала театральное превращение.

Собственно театр во дворце тоже есть. Просто притворяется обычной комнатой – Голубой гостиной. В ее стене утоплена выдвижная деревянная ширма на релейных колесиках. Во время спектаклей этот деревянный занавес делил пространство на сценическую и зрительскую части. Впрочем, дух театра веял во дворце Воронцовых повсеместно.

Текст: Юлия Яковлева

Фото: Фриц фон дер шуленбург