Жан Кокто оформил виллу Santo Sospir, то есть “Святой вздох”, на одном дыхании и превратил ее в документ эпохи. О необычном памятнике рассказывает Майк Шилов.
Случаются дома, как и люди, словно пронизанные любовью, при знакомстве с которыми мгновенно ощущаешь ауру чувственности и внутренней наполненности. Вилла Santo Sospir на мысе Кап-Ферра – именно такое место. В годы войны спасавшийся от преследований нацистов финансист Алек Вейсвеллер пообещал своей жене Франсин, что если они выживут, то он подарит ей дом ее мечты. Она увидела этот дом случайно, катаясь на лодке вдоль Лазурного побережья в 1946 году. Напомнив мужу об обещании, Франсин получила не только новый дом, но и новую жизнь – яркую и необычную. Прежде всего хозяйка наняла модного декоратора Мадлен Кастен, наполнившую дом причудливой мебелью, одевшую диваны в бирюзовый лен и устлавшую паркетный пол коврами с леопардовым принтом. Однако Франсин и не предполагала, как преобразится ее дом, когда в его двери войдет Жан Кокто.
Ставший постоянным гостем и близким другом Франсин с начала 1950-х годов, знаменитый драматург, режиссер и писатель чувствовал себя неуютно в белой пустоте изысканного интерьера. Талантливый художник, Кокто начал свой роман с виллой Santo Sospir со стены над камином в гостиной. Проводя контуры фресок углем, Кокто впоследствии дополнял их росписью натуральными пигментами, растворенными в молоке.
Он занимался этим всю весну и лето 1950 года. Фрески, оставленные Кокто буквально повсюду, даже в самых потаенных закоулках большого дома, образовали единую “татуировку” на стенах виллы. Дополняя интерьеры, оформленные Мадлен Кастен, Кокто словно соперничал с ней.
Экстравагантную бамбуковую столовую он украсил гобеленом, созданным на знаменитой Обюссонской мануфактуре. Трагический сюжет, посвященный библейской легенде о Юдифи и Олоферне, стал очень символичным подарком Кокто своей возлюбленной.
Эта love story была полна драматизма, сильных страстей и удивительных откровений. В изголовье кровати в главной спальне, где сам Кокто проводил время с Франсин, он разместил фреску с еще одной любовью всей своей жизни, Жаном Маре, в образе Актеона. Обязанный Кокто карьерой, Маре был его верным спутником долгие годы, и расстались они лишь в 1948 году, но через несколько лет, когда боль обиды прошла, Кокто возобновил дружеские отношения с актером и уже не разрывал их до конца дней.
Эксцентричный симбиоз творчества Мадлен Кастен и Жана Кокто – шкаф, созданный дизайнером и расписанный художником. И таких удивительных объектов на вилле немало. Перенесенные Кокто на стены мифологические сюжеты, как, например, история Актеона и Дианы, неизменно рассказывают сюжеты мужской доверчивости и женского коварства.
Причины сложных отношений с противоположным полом во многом обусловлены детскими переживаниями Кокто, который рос с красавицей матерью, бывшей для него и обожаемым божеством, и холодным идолом. Орфей, одинокий, прекрасный и непонятный, стал любимым образом Кокто. Не случайно на стене спальни художника на нижнем этаже виллы Santo Sospir Орфей соседствует с единорогами, словно вовлекающими его в подобие эротической игры. В руках молодого бога – фугас, традиционный хлеб Лазурного Берега.
Эдуар Дерми, приемный сын Кокто и невольный участник любовного треугольника, образовавшегося на вилле Santo Sospir после переезда обоих мужчин в дом Франсин Вейсвеллер, многократно изображен на стенах его спальни в образе Нарцисса. Актер и художник, красавец Эдуар был, по всей видимости, и большой привязанностью, и соперником Кокто в любовных делах. Остается гадать, что думала по этому поводу сама Франсин.
Вилла Santo Sospir – удивительное место, где царит дух эпохи, где самовыражение талантов и признательность их поклонников так тесно переплелись в единое целое, что решительно невозможно представить по отдельности фрески-татуировки Жана Кокто и декораторские находки Мадлен Кастен, равно как и отделить их от личности хозяйки дома, Франсин Вейсвеллер.
Текст: Майк Шилов
Фото: Filippo Bamberghi/Photofoyer