“Начни c эскиза. Руководствуйся здравым смыслом. Помни, к чему стремишься”, – говорил Акилле Кастильони. Сейчас листок с этими словами, прикрепленный к пробковой доске в его доме-музее, воспринимается как завещание будущим поколениям дизайнеров.
Студия, где великий итальянец жил до своей смерти в 2002 году, занимает нижний этаж большого дома на площади Кастелло в центре Милана. Хозяин не входил в эти комнаты уже много лет, но кажется, что он просто отлучился на минутку, чтобы выпить эспрессо в баре на углу.
На столе лежат распечатанные письма, карандаши и круглые очки, на полках – рисунки, фотографии и четыре сотни папок с проектами. Ирма Кастильони, вдова Акилле, проводит нас по комнатам дома-музея: вот тут он чертил, там общался с коллегами и заказчиками, а здесь хранил прототипы своих работ.
За почти шестьдесят лет карьеры Кастильони создал около ста пятидесяти предметов. В доме можно увидеть и самые известные его произведения, такие как светильники Arco, Snoopy и Toio, и менее знаменитые. Например, электрический выключатель, разработанный в 1968 году. “Его и сегодня везде продают, хотя нигде не указано, что дизайн придумал Акилле, – говорит Ирма. – Муж очень любил этот выключатель и всегда носил его в кармане. Ему нравился его звук: клик-клак”.
В 1944 году Кастильони окончил Миланский политех, но работу по специальности в послевоенной Италии молодому архитектору найти было нереально. Тогда двадцатишестилетний Акилле присоединился к старшим братьям Ливио и Пьеру Джакомо, занимавшимся промышленным дизайном. В этой сфере дела обстояли куда лучше. Благодаря плану Маршалла мебельный бизнес был на подъеме, а руководили им энтузиасты, которым хотелось экспериментировать не меньше, чем самим дизайнерам.
В 1957 году молодая марка Zanotta предложила Акилле и Пьеру Джакомо (Ливио уже начал сольную карьеру) сделать инсталляцию для выставки “Формы и цвета современного дома”. Оформленная братьями комната выглядела по тем временам совершенно безумно: абстрактное искусство на стенах, подвешенный к потолку телевизор. Но главное, там стояла парочка невероятных стульев: Sella, сделанный из велосипедного седла, и Mezzadro – из сиденья от трактора. Сейчас эти вещи – классика дизайна, хотя прошло немало времени, прежде чем Zanotta отважилась включить их в свой каталог. Стул Mezzadro выпускают с 1971 года, Sella – с 1983‑го. Общественное мнение должно было дорасти до такого дизайна.
А в середине 1950-х братья добились лишь того, что на них наклеили ярлык “дадаисты” за внешнее сходство их работ с “реди-мейдами” Марселя Дюшана. Кстати, Пьер Джакомо запуска стульев в производство так и не дождался – он умер в 1968 году, после чего Акилле стал работать в одиночку.
Самое удивительное, что, пока братья Кастильони мастерили мебель из запчастей, другие дизайнеры экспериментировали с новыми материалами. В теории это гораздо интереснее. Но у Кастильони был иной взгляд на вещи. “Найдите главный компонент дизайна и отталкивайтесь от него”, – говорил Акилле. Отправной точкой могло стать все что угодно: готовая вещь, какая-то деталь или поведенческий стереотип. Материал при этом особого значения не имел. Зачем изобретать велосипед, если это уже сделал кто-то другой? В случае со стулом Sella поговорку можно воспринимать буквально. Акилле придумал его, чтобы с комфортом говорить по телефону. В такие минуты, по словам дизайнера, ему хотелось “сидеть, но не до конца”. Велосипедное седло точно отвечало этой задаче – оставалось только снять его с колес.
Кастильони видел источники вдохновения во всем. “Он был очень любопытен. Его интересовало все, что касалось повседневной жизни”, – вспоминает Ирма. В кабинете дизайнера есть шкаф, набитый стеклянными бутылками, дверными замками, зубными щетками и тому подобным хламом. Кастильони собирал эту странную коллекцию годами. “Он мог остановить машину посреди улицы, чтобы подобрать молоток, который валялся на тротуаре”, – рассказывает Ирма. А потом долго изучать находку.
“Не выбрасывай это, пусть полежит”, – мог сказать он жене о каком-нибудь старье, найденном на улице или привезенном из поездки. Никому не известная вещь без роду, без племени имела все шансы получить новую жизнь, теперь уже в качестве дизайнерского объекта. К примеру, знаменитая лампа Arco возникла как вариация на тему уличного фонаря, а светильник Toio – это автомобильная фара, приспособленная для использования в быту.
Артефакты из шкафа Кастильони знакомы и его ученикам – Акилле преподавал дизайн с 1966 года сначала в Турине, а потом в родном Миланском политехе. “Он приходил на лекцию с огромным черным саквояжем в духе Мэри Поппинс и начинал извлекать из него наглядные пособия: игрушки из пивных банок, которые он купил в Тегеране, очки в безумной оправе, галоши из СССР, старый дуршлаг”, – говорит Паола Антонелли, куратор отдела архитектуры и дизайна нью-йоркского МoMA.
Очевидцами экстравагантных лекций были сотни студентов. Сегодня в Италии сложно найти дизайнера, который бы в свое время не учился у него в Миланском политехе. Вот вам и возможный ответ на популярный вопрос: почему в этой стране такой хороший дизайн?
Когда Кастильони умер, на сайте Flos появилась заставка: фотография улыбающегося дизайнера и всего два слова: “Чао, Акилле”. Никаких траурных рамок и проявлений скорби. И это была идеальная эпитафия. “В нашей профессии слишком много серьезного, – заявлял Кастильони. – Один из моих секретов заключается в том, что я все время смеюсь”.
Текст: Энрик Пастор