Первой фарфоровой статуэткой Юрий Трайсман обзавелся двадцать лет назад. Фигурка 1954 года “Первый раз в первый класс” мастера ЛФЗ им. Ломоносова Галины Столбовой стояла на пианино в одной ленинградской квартире: мать прикрепляла октябрятскую звездочку к белому дочкиному фартуку.
Заметив потеплевший взгляд американского бизнесмена, забредшего к ним в поисках совсем другого искусства, хозяева вздернули цену до сотни долларов.
Так Трайсман угодил в сладкий плен мелкой советской пластики. “Придя в номер “Астории”, я выставил ее на видном месте и весь вечер любовался. Наутро кинулся по комиссионкам и скупил еще штук двадцать фигурок”, – рассказывает Трайсман.
Фарфор был не первой его коллекцией. В Америку Трайсман эмигрировал в 1974 году. Его родители, художник-график и чемпионка по художественной гимнастике, всегда жили в богемной среде. Юрий окончил МИСИ, но и там творческой атмосферы благодаря КВН было достаточно. После института отец устроил его в реставрационные мастерские Московской патриархии на должность чисто административную. Он выезжал с бригадами реставраторов на восстановление росписей в Тверь, Новгород, Иваново.
Юрий научился очищать и восстанавливать иконы. И вскоре собрал неплохую коллекцию. Перед отъездом в США ее, конечно, пришлось продать. Но за океаном опыт реставрации двадцатипятилетнему эмигранту очень пригодился – Юрий стал писать иконы. В 1975-м он устроил в Вашингтоне выставку, и все его работы купила греческая церковь. Полученные средства позволили Трайсманам открыть в штате Огайо студию рекламной шелкографии Grafic Industry. Бизнес разрастался, а Юрий тем временем подружился с галеристкой Евой Глимшер.
Через нее он познакомился с Робертом Раушенбергом, Луизой Невельсон, Энди Уорхолом. Так Юрий начал собирать вторую коллекцию – американского поп-арта: “Я покупал картины прямо в мастерских. Это удивительное чувство – контакт с живым искусством, я наблюдал, как оно рождается”.
К этому времени в Америке стали появляться изгнанные из Советского Союза художники. “Я познакомился с Неизвестным, Шемякиным, у которого как раз гостил Высоцкий: пьянствовали мы все вместе”. И Трайсман переориентировался на русских художников. Он не только покупает готовые работы – он дружит с художниками, те живут у него в гостях, Юрий предоставляет им студию, как в старые добрые времена меценатов Морозовых и Щукиных. Найдя в Пенсильвании отливочную мастерскую, он переводит в бронзу понравившиеся ему гипсы Брускина и Пурыгина: делает по два экземпляра – себе и автору.
Затем к Трайсману обратилась продюсирующая выставки компания Curatorial Assistance, и благодаря им построенная на его собрании выставка “Запрещенное искусство” добралась в 1998-м до России. “Я научился публичному показу коллекции: она упакована в ящики, имеется диаграмма, как что должно стоять.
Моя коллекция всегда “на низком старте”: может отправиться в любую точку мира”.
Между выставками искусство живет вместе с хозяином и его семьей (у Трайсмана два взрослых сына) в Гринвиче – в доме, построенном в 1912-м Еленой Рубинштейн, затем купленном внучкой Льва Толстого, Верой. Усадебная роскошь лесенок, балюстрад, фонтанов и колонн показалась Трайсману обаятельной. Как и близость моря, которое он всегда любил.
Юрий поселился здесь в 1998 году после тщательной реставрации. Дом спланирован классически: большая гостиная, каминная, столовая на двадцать четыре персоны... В гостиной на стенах – полотна Булатова и Целкова. На каминной полке – скульптуры Пурыгина и Краснопевцева: радикальные вещи мирно живут рядом с кариатидами в греческом духе, как и весь “арт” в доме – с мебелью из карельской березы.
А что фарфор, с которого начался наш рассказ – какова судьба этой, третьей, коллекции? Она “прописана” в каминной. К первокласснице прибавилось много разного народа. Фетиши радости и счастья: колхозницы с капустой, сварщицы перед зеркалом, бытовые сценки “Маникюр” и “А ну-ка отними”, “Чук и Гек”, разумеется, “Папанинцы на льдине” и знаменитый чернильный прибор “Обсуждение Сталинской конституции в колхозе Узбекистана”. Осенью 2008-го всё это приезжало в Москву, в ГМИИ имени Пушкина, на выставку “Ода к радости”. Был большой ажиотаж. Радость нужна всем. Только издалека, из-за океана, ее источники иногда виднее.
Текст: Лиза Владимирова