Будущие хозяева этого особняка в стародачном месте сначала совсем не хотели его покупать – слишком гигантским и дворцовым он казался семье из трех человек с вполне современными вкусами. Но декоратор Алина Ротенберг и архитектор Андрей Суматохин убедили их, что всё можно исправить.
“Легенду мы придумали такую, – рассказывает Алина. – Дом достался просвещенным наследникам от великосветской бабушки, они оставили большую часть отделки, торжественную лестницу с балюстрадой, распашные французские окна и наборный паркет. Но избавились от старой мебели, полностью изменили назначение помещений и привезли много нового искусства”.
Чтобы эта сказка заработала, пришлось немало потрудиться. Тысячепятисотметровый дом был построен по типовому проекту и довольно бестолково: окна имели непропорциональные полукруглые завершения, зонирование помещений не подчинялось никакой логике, а фасад был выкрашен в нелепый сине-зеленый цвет. “Нам очень хотелось сделать всё правильно, поэтому мы бесконечно советовались с нашими французскими друзьями из Ateliers Perrault Frères. Посылали им эскизы, вместе подбирали паркетный узор, – говорит Алина. – Самая смешная история произошла с рисунком кованой балюстрады. Мне художник показывал десятки вариантов, которые меня чем-то всё время не устраивали. Наконец мой давний знакомец и по совместительству великий интерьерный художник Жан-Луи Денио прислал фотографию одного лестничного пролета, который оказался абсолютно правильным – в меру классическим, в меру строгим и с идеальными пропорциями. Я страшно обрадовалась и побежала с ней к ковщикам. Они посмотрели на меня тяжело и сказали: “Да что ты, у нас на кладбище повеселее ограды”.
Стиль получившегося интерьера Алина называет компромиссным. “Здесь очень много мебели по эскизам Денио, много совсем уж ни на что не похожих вещей, сделанных на заказ. Мы стали придумывать их потому, что при таких масштабах обычные кресла и столики просто терялись”.
Хозяин оказался человеком весьма рациональным, жестко следил за тем, чтобы ни один предмет обстановки не был поставлен “ради красоты” – всё должно было быть строго функциональным.
Дом разделили на три смысловых блока: общественный – с гостиной, столовой, кабинетом для приемов, бильярдной, винным погребом и кухонной зоной; взрослый – с хозяйской спальней посредине и расходящимися в обе стороны женскими и мужскими зонами; и детский – выведенный в мансарду и почти полностью автономный. “Сыну-подростку надо было обеспечить личное пространство, куда бы он мог водить гостей”, – объясняет Алина.
Своим личным достижением она считает то, что смогла убедить хозяев не ставить на кухне обеденный стол: “Если уж у вас есть тридцатиметровая столовая, семейные ужины надо устраивать в ней. Помните профессора Преображенского?”
На вопрос, смирились ли хозяева с “бабушкиным” наследством, Алина смеется: “Конечно, как только распробовали все прелести “умного дома”, в котором можно любую лампочку с другого континента включить. А если серьезно, то именно в такой благородной эклектике и живется лучше всего. По крайней мере нашему оторванному от корней поколению”.
Текст: Анастасия Углик Стилист съемки: Наталья Онуфрейчук
Фото: михаил степанов