Cтивен Алеш и его жена Робин Стандефер начинали свою профессиональную декораторскую карьеру в месте, далеком от реальной жизни, – в Голливуде. Они занимались дизайном таких картин, как “Образцовый самец” с Беном Стиллером и “Практическая магия” с Николь Кидман. В конце концов Стивену и Робин надоело создавать временные интерьеры и захотелось сделать что-то более солидное. Заказчиком первого настоящего интерьера оказался Бен Стиллер, с которым они успели подружиться: Робин и Стивен превратили построенный в 1930-х голливудский особняк комика в фантазийную гасиенду. За Стиллером последовала Кейт Хадсон. Ей семейный дуэт декораторов оформил дом в Пасифик-Палисейдс.
Вдохновленные успехом, Робин и Стивен переехали в Нью-Йорк. И не прогадали – заказы посыпались на них как из рога изобилия. В короткие сроки они переделали декор отеля Royalton и подписались на оформление интерьеров отеля Standart и спа в здании, которое Жан Нувель построил на Мерсер-стрит.
От напряженной работы в Нью-Йорке нужно как-то отвлекаться, и Робин со Стивеном решили купить себе загородный дом, чтобы спокойно проводить выходные или редкие свободные недели летом. Подходящее место нашлось на Лонг-Айленде, в местечке Монтаук.
Формально оно считается частью Ист-Хемптона, но гламурных бутиков и стоянок с супердорогими автомобилями тут не найдешь. Монтаук – самая удаленная и уединенная оконечность Лонг-Айленда, местные жители называют его “краем света”. Однако это не захолустье. В артистических кругах Америки у Монтаука культовый статус – когда-то здесь жили Энди Уорхол и фотограф Брюс Вебер, а теперь в летние месяцы обретается Джулиан Шнабель.
На Робин и Стивена, впрочем, впечатление произвели не художественные традиции места, а красота участка и пляж, удобный для занятий серфингом (Стивен – страстный “ловец волн”). Они покупали, собственно, не дом – неказистое пляжное бунгало 1950-х годов, – а землю. “Будь у нас в то время достаточно денег для нового строительства, мы бы его снесли. Ничего особенно привлекательного в нем не было”, – говорит Робин. Но денег было мало, и семейству пришлось просто приспосабливать домик для своих нужд.
Прежде всего Робин и Стивен пристроили к основному объему студию – наполненное светом помещение с французскими окнами, которые летом всегда распахнуты. Студия оформлена с богемной расслабленностью, все детали которой на самом деле тщательно продуманы. Одну стену украшают морские пейзажи, над столом висит странного вида деревянная люстра, найденная Робин где-то в штате Индиана. На столах и консолях выставлены сюрреалистические натюрморты, в которых череп бегемота соседствует с дизайнерскими вазами и деревянными манекенами (такими художники пользуются для того, чтобы проверить позу персонажа картины или задрапировать складки). Лесенка в четыре ступеньки ведет в основную часть дома, в ту самую конструкцию 1950-х, где расположены гостиная, кухня и спальни – хозяйская и гостевые.
Стены гостиной, где, кстати, хозяева тоже иногда работают, обшиты вагонкой. Робин и Стивен ее обожают – некрашеное дерево придает интерьеру естественность. На фоне вагонки загадочные арт-объекты, вроде купленной в антикварном магазине лопаточной кости кита, особенно эффектны. В дальнем конце гостиной за фальшстеной есть лестница, ведущая в хозяйскую спальню, комнату на удивление светлую и спокойную.
Кухню Робин и Стивен перестраивать не стали, и ее светлой никак не назовешь. Тут Стивен в полной мере удовлетворил свою тайную страсть к черному цвету, который он вообще постарался ввести в доме везде, где только можно (в черный, например, выкрашены все двери). Одно время Стивен уговаривал Робин вообще весь дом сделать черным. Она была не против, но он потом сам от этой идеи отказался, решил, что летом темный дом будет слишком сильно перегреваться.
Все правильно: художественные концепции – это, конечно, хорошо, но в жилом доме главное – уют и удобство. В интерьере Робин и Стивена артистизм с комфортом не спорят. И в этом его основная прелесть.
Текст: Кевин Гайер
Фото: Дон Фриман