Бетти Милан была психоаналитиком и мечтала о доме, который будет так же полезен для душевного равновесия, как и исповеди на фрейдовской кушетке. Строить здание, обладающее выраженным терапевтическим эффектом, она поручила мужу своей сестры, начинающему архитектору Маркусу Акаябе.
“У нее было не много требований, – вспоминает он. – Четыре спальни и большой бассейн, а ее муж-фотограф попросил пристроить к дому студию. В остальном мне предоставили карт-бланш”.
Акаяба исходил из популярного у современных архитекторов постулата: чем ближе к природе, тем легче на душе. И, как и многие его предшественники, решил задачу самым простым и эффектным образом: сделал все стены дома стеклянными.
Отличает постройку от множества других стеклянных домов крыша – железобетонный свод, под которым внутреннее пространство дома спрятано как черепаха под панцирем. Собственно, эта массивная конструкция и обозначает, где заканчивается “снаружи” и начинается “внутри” – без нее разглядеть границы насквозь прозрачного здания было бы проблематично.
Внутри дома почти так же просторно, как и в саду. Акаяба отказался от внутренних стен и зонировал пространство с помощью разноуровневых полов.
Ниже всего находятся кухня со столовой, в середине – гостиная, а наверху – спальни. Они единственные отделены перегородками, да и то раздвижными.
“Идея была в том, чтобы усилить связь дома с природой и достичь между ними баланса”, – объясняет автор проекта. Психоаналитики, как известно, занимаются примерно тем же самым – помогают людям привести в гармонию свой внутренний мир и внешние обстоятельства.
Так что Бетти Милан должна была быть довольна работой, которую проделал ее зять, но оценить ее по достоинству не успела, потому что скоропалительно уехала в Париж, и Акаяба поселился здесь сам вместе с женой Мадленой.
Прошло больше тридцати пяти лет, но архитектор по-прежнему считает дом лучшим, что ему довелось построить. “Поначалу у нас был зимний сад, но со временем мы решили от него отказаться, – рассказывает он. – Это единственное, что изменилось в доме за прошедшие годы”. И правда, когда тебе хорошо, зачем что-то менять?
Текст: Доминик Брэдбери