Все начиналось красиво – как в “Саге о Форсайтах”. В 1981 году молодой – только что из колледжа – архитектор Уоллес Каннингем осматривал участок вместе со своим потенциальным клиентом. Происходило это в Санта-Фе, штат Калифорния. Местность была холмистая и весьма живописная: прямо в центре участка две лощины пересекались, образуя естественную чашу. В аналогичной ситуации Филип Босини, архитектор из романа Голсуорси, заявил: “Форсайт, я нашел место для вашего дома”. Каннингем поступил еще лучше: подобрал с земли ветку, быстро набросал на песке эскиз и сказал клиенту: “Вот каким будет ваш дом”. И немедленно получил заказ.
На эскизе было изображено вот что: следуя рисунку рельефа, два полукруглых жилых крыла пересекались по сложной зигзагообразной траектории, и в месте их встречи оказывались общественные помещения дома. Огромные окна – по сути, стеклянные стены – прятались в тени широкого козырька медной кровли. Не проект, а мечта молодого архитектора. Но продолжение у этой истории было такое же невеселое, как у Форсайтовой саги. Нет, клиент был доволен и материальных претензий Каннингему не предъявлял. Зато претензии возникли у местных органов согласования. Они зарубили идею модной медной крыши и предложили сделать ее либо из красной черепицы, либо из серого шифера. Скрепя сердце, Каннингем согласился на шифер. Дальше – больше: по конструктивным соображениям задуманные им стеклянные панели пришлось вставить в толстые деревянные рамы, и дерзкий полет мечты прервался. Тогдашние технологии не поспевали за архитектурной мыслью. Вместо легкого, динамичного дома получился дом-компромисс – что-то в нем летело, что-то ползло.
Клиенты все равно были довольны, но в душе архитектора остался неприятный осадок. Многие годы он мысленно возвращался к своему детищу, снова и снова переживая свое фиаско, мечтая вернуться в прошлое и все изменить. Дом три раза переходил из рук в руки, и хозяева бережно с ним обращались. Каннингему все было не в радость: “Лучше бы уж переделали”, – сетовал он. И наконец двадцать лет спустя настал его звездный час: очередные владельцы дома разыскали архитектора и попросили его перестроить свою старую работу. “Они пригласили меня осовременить дом и сделать его более совершенным. Мне только этого и надо было. Я не просто сделал ремонт, что-то обновил или покрасил – я практически построил его заново. Прежними остались только стены”, – рассказывает Каннингем.
Для начала архитектор сделал в доме перепланировку. Первые владельцы были многодетной семьей, им требовались детские комнаты. Новые хозяева – бездетная пара – сообщили, что им достаточно будет большой спальни и гостевой комнаты. Они попросили Каннингема снести большинство перегородок. В результате центральные помещения дома обрели “свободный план” – открытые пространства гостиной и столовой плавно перетекают друг в друга. “Дом полностью изменился – по сути, остались только изогнутые стены и парящая над ними крыша”, – комментирует архитектор.
С крыши он и начал – ее подняли на пятнадцать сантиметров. Это сразу облегчило пространство. Потом Каннингем избавился от ненавистных деревянных переплетов. “В гостиной над камином есть фонарь верхнего света – плоский, овальной конфигурации. Теперь закрывающие его стеклянные панели скреплены между собой не деревянной рамой, а невидимой полоской силикона. Стеклянные стены гостиной, которые отделяют комнату от террасы и бассейна в форме полумесяца, раньше тоже были “разбиты” переплетами. Линия, по которой они изгибались, лишь отдаленно напоминала плавную кривую. Теперь сегменты перегородки сделаны из изогнутого стекла – если нужно раскрыть проем, их можно плавно передвигать по специальным рельсам”, – рассказывает Каннингем.
В отделке дома тоже многое изменилось. Вместо коврового покрытия Каннингем выложил полы плитами известняка, одинаковыми внутри здания и на открытой террасе – “чтобы возникало ощущение непрерывности пространства”. А на каменный пол легли непальские ковры, вытканные по эскизам Каннингема.
Но самое главное – Каннингему наконец удалось покрыть дом медью. “Кажется, что это мелочь, но для меня она имела огромное значение. Теперь динамичная спираль, на которой построена планировка дома, получила внешнюю экспрессию. Мне выпал уникальный шанс: я сделал этот дом именно таким, как хотел, таким, как нарисовал его когда-то на песке. В конце концов, что такое двадцать лет, если речь идет об исполнении мечты?”
Текст: Джозеф Джованнини
Фото: ЭРХАРД ПФАЙФФЕР