Публикуем архивный материал из октябрьского номера AD за 2001 год. Один из лучших интерьерных фотографов мира Фриц фон дер Шуленбург прилетел в Москву специально, для того чтобы снять для AD репортаж о сталинских высотках, а текст написал искусствовед и архитектурный критик Владимир Паперный. Изучайте уникальные фотографии и слушайте эпизод нашего подкаста "У стен есть уши" о сталинской архитектуре.
Одни считают, что стиль ар-деко начался с Парижской выставки 1925 года и кончился Нью-Йоркской выставкой 1939-го. Другие – что начался значительно раньше и не кончится никогда. Одни думают, что история сталинских высоток началась с 1947 года. Я думаю, что с 1817-го, когда Александр Витберг выиграл конкурс на проект храма Христа Спасителя. Храм высотой 230 метров состоял из параллелепипеда, куба и цилиндра, несущего купол со шпилем. Проект живописца Витберга осуществить было нельзя. Его забросили. Витберга сослали в Сибирь.
Дворец Советов – на месте храма, построенного таки в 1889 году по проекту Константина Тона и дружно ненавидимого всеми – повторял символику Витберга: параллелепипед “мировых основоположников социализма и коммунизма”, куб “Маркса и Энгельса” и цилиндр под статую Ленина. Дворец должен был превзойти Empire State Building – самое высокое здание той эпохи и один из главных символов ар-деко.
Дворец Советов тоже оказалось невозможно построить. Построили кольцо семи высоток – первых в России зданий со сборным стальным каркасом. Первый блин оказался комом. В России – две системы чертежных проекций, архитектурная и машиностроительная (в Америке, где каркас изобрели, одна). В архитектурной системе вид слева помещается слева, в машиностроительной – справа. Чертежи каркаса делали архитекторы, а изготавливали его на машиностроительных заводах. Там их поняли по-своему. На стройке выяснилось, что собрать нельзя ничего – все детали смотрят не в ту сторону. Так что первую высотку – на Смоленской – построили дважды.
Высотки обладали многими чертами ар-деко: смесью ретро с футуризмом, эклектикой, использованием современной техники и дорогих материалов. Но насколько глубоко это сходство? Эклектика ар-деко идет от игры и легкости. Эклектика высоток – это тяжесть и давление. Стили смешивались не для веселья, а потому, что стиль в чистом виде казался опасным проводником враждебной идеологии. “Нам одинаково чужды, – говорилось тогда, – и конструктивизм, и подражатели классики, и эклектика”. Что же остается? Ничего. Стиль высоток – это и есть стиль “ничего”.
В 1933 году Диего Ривера написал для Рокфеллеровского центра в Нью-Йорке фреску и поместил в центре портрет Ленина. Ему быстро вручили чек и очень вежливо попросили покинуть здание. Фреска была немедленно уничтожена, и Ривера позднее повторил ее в Мексике. А что стало бы с художником, оформляющим в конце сороковых высотное здание на Котельнической набережной, напиши он фреску с портретом Рокфеллера? Это сейчас высотки выглядят сказочными – и безобидными.
Для жившей там советской элиты они были дворцами, где можно было укрыться от грязной толпы. Для толпы – недоступной роскошью, на них смотрели со смесью восторга и ненависти. Для строивших их зэков они были концлагерем. И эстетика высоток рассчитана была на вкус “горожан в первом поколении” – бывших крестьян.
В 1960-х годах одна моя знакомая дама обменяла свою обычную квартиру на квартиру в высотном доме на Котельнической набережной. Ее соседкой по этажу оказалась Людмила Зыкина. Весь дом с увлечением следил, как время от времени за Зыкиной приезжала черная “Чайка” и увозила ее, как все были уверены, на свидание с Брежневым. Однажды раздался звонок в дверь – на пороге стояла сама певица.
– Где тут у вас балкон? – строго спросила Зыкина, с которой дама знакома не была и видела ее первый раз в жизни, не считая телевизора.
Осмотрев балкон, Зыкина сказала:
– Вот здесь поставлю бочку с капустой, а здесь с огурцами.
И уходя, пояснила:
– У меня балкон маленький, там никак бочка не встанет.
И уже совсем в дверях добавила:
– Можете есть!
И капуста, и огурцы оказались сказочного вкуса.
Текст: Владимир Паперный