Дизайнер Джон Саладино
Когда Джон Саладино впервые увидел виллу Di Lemma, построенную калифорнийцем Уоллесом Фростом на холмах Санта-Барбары в 1930-м, она была в ужасном состоянии. Это не помешало дизайнеру без памяти влюбиться в великолепное строение в итальянском стиле. По дому невозможно было сказать, что он расположен в Америке. “Это было вечное, вневременное место – вилла могла находиться в любом регионе Средиземноморья”, – говорит Саладино. Но, как часто бывает с внезапными влюбленностями, история завершилась ничем: жена Саладино встала между ним и “прекрасной итальянкой” – она решительно воспротивилась покупке “очередного огромного дома”.
Прошло двадцать лет. Жена Саладино умерла, его сын женился. Оставшись сам себе хозяином, дизайнер решил вернуться к давней любви. По счастливой случайности его “итальянская вилла” как раз была выставлена на продажу и особенным спросом не пользовалась: ожидая Джона, она изрядно состарилась и выглядела просто развалиной. Но Саладино, как и полагается влюбленному, все еще видел за следами разрухи ее истинное лицо. Он купил дом и приступил к реставрации с помощью своих коллег Стивена Барлоу и Наоко Кондо.
В первую неделю рабочие в основном уничтожали крыс, заполонивших здание. Весь следующий месяц вывозили мусор – больше двадцати грузовиков. Потом очищали территорию, давая свободу деревьям и открывая виды на океан и горы. Основные работы продолжались четыре года. Саладино полностью обновил техническую начинку здания, покрыл крышу антикварной итальянской черепицей, надстроил стены, внимательно следя за тем, чтобы новые части выглядели “состаренными”. Он сносил перегородки, превращая каморки в просторные залы. Проектировал гостевые комнаты – все разные, и каждая похожа на крошечный коттедж в Тоскане. Ставил новые окна, открывающиеся, как двери, прямо в сад, и прорезал в крыше световые фонари – ему важно было наполнить дом светом, вернее, контрастами света и тени.
Контраст старого и нового, большого и малого, тьмы и света, классического и современного – любимый прием Саладино, он заметен во всех проектах, которые дизайнер осуществил за свою более чем тридцатилетнюю карьеру. И в собственном доме он себе не изменил. После массивных въездных ворот и длинной подъездной дорожки с видом на океан посетитель виллы Di Lemma оказывается в просторном дворе – но в дом он должен входить через низенькую, скромную дверь. Небольшая прохладная прихожая раскрывается в широкую, яркую, насыщенную декором гостиную.
Мебель здесь, как, впрочем, и везде в доме, потрясающая – чего стоит один только итальянский комод XVII века с изысканной резьбой, повествующей о подвигах Геркулеса. Но Саладино покупает антиквариат не как коллекционер – большая часть вещей в его доме имеет особую, “сентиментальную” ценность: он нашел их вместе с женой или друзьями во время интересных путешествий. Римские вазы и итальянские канделябры для него не важнее, чем фотографии внучки, наряженной по случаю Хеллоуина поросенком.
Какие-то предметы наделены символическим смыслом, вроде бюста сэра Фрэнсиса Дрейка, первого англичанина, который побывал в Калифорнии. К сожалению, этот бюст наводит мистический ужас на невестку Саладино. Поэтому к следующему приезду сына с молодой женой дизайнер планирует усовершенствовать облик адмирала – нацепить ему заячьи уши.
Дрейк и его ушки – хороший пример, показывающий главную особенность виллы Саладино. Элегантная и классичная, она тем не менее вся проникнута ощущением радости жизни, веселья и готовности принять гостей – друзей, детей и внуков. Это дом, где время течет неспешно, отмеряемое обедами на природе, прогулками по травертиновым ступеням садовых лестниц и смешанным ароматом цитрусовых деревьев и эвкалиптов, который наполняет сад по мере того, как его согревают лучи солнца.
Это настоящий дом – и одновременно образ дома идеального: образцового, как великолепная декорация. Здесь все такое, каким должно быть и было бы, если бы миром вокруг нас правили законы искусства. “Если бы мне предложили построить виллу в раю, у меня получился бы именно такой дом, – говорит Саладино. – Это не просто убежище. Это мое благословение”.
Несмотря на такие сантименты, самое “личное” помещение дома, спальня Саладино, оформлена с юмором: ампирная кровать под скошенным низким потолком выглядит чуть гротескно, и дизайнер подчеркивает “наполеоновскую” тему ширмой начала XIX века с гризайльным изображением вторжения Бонапарта в Египет. Ванная при спальне оформлена скупо и по-походному: Саладино – Наполеон без Жозефины, и его подруга Бетти спит в отдельной комнате. Вполне естественно, впрочем. Он двадцать лет ждал союза с виллой своей мечты, и в разгар романа с “прекрасной итальянкой” ему никто другой по настоящему не нужен.
Текст: Элизабет Блиш Хьюз