Заповедник больших денег на Остоженке всегда напоминает мне южный берег Темзы, где-то между Лондонским мостом и Тауэром. Люди, которые селятся там, тратятся не на белые особнячки с колоннами, а на лофты – бывшие портовые склады: их традиционная структура диктует скупость архитектурных проявлений. На Остоженке лофтов нет, но дома строятся в условиях градостроительных ограничений и даже самые смелые и дорогие выглядят сдержанно.
Каменные фасады и звеняще тихий двор дома по Бутиковскому, 5, построенного Сергеем Скуратовым, всегда кажутся мне особо “лондонскими”, и квартиру в нем я подсознательно ждала увидеть английскую. И не ошиблась.
Пентхаус прост в плане: за входным холлом публичная зона, разбитая на две части. Слева гостиная со световым фонарем диаметром три метра.
В центре его – композиция из трехсот шестидесяти восьми стеклянных пузырьков от итальянской компании Itre.
Справа столовая с кухонным блоком из макасара и антикварным столом ар деко.
От холла гостиная и столовая отделены двумя световыми пилонами из муранского стекла (в одном из них находится действующий камин). Частная зона – спальни и ванные – спрятана от посторонних глаз.
Интерьер – плод коллективного труда: планировку разработал архитектор Юрий Андреев, дизайн – декоратор Ольга Картовицкая, координировала проект Ирина Шевелева.
А английский мебельный дизайнер виконт Дэвид Линли, специалист по уникальным изделиям из ценных пород дерева, создал самую поразительную деталь в квартире – стенные шкафы из сикомора в холле.
Фраза “поразительный стенной шкаф” звучит абсурдно, но случай и впрямь особый. Клиент просил стиль ар деко, но Андреев и Картовицкая не хотели повторяться, делать что-то банальное и “глушить” солнечное пространство темным деревом. Они решили создать оригинальную версию деко: построили декор на переливах и игре света – обтянули стены тканевыми обоями, выстелили полы кленом. Не хватало акцента, который бы “собрал” интерьер.
Решение подсказал стол из коллекции Дэвида Линли Attica. У него была канеллированная панель из сикомора с муаровой текстурой. Эффект “волны”, мерцания света проявлялся и в форме, и в цвете поверхности.
Осталось немногое – убедить Линли взять необычный заказ. “Мои мастера, конечно, насторожились, – говорит Линли. – Одно дело подобрать и отполировать шпон для столика, другое – сделать десяток высоченных, тяжелых панелей. Но уж очень велик был соблазн осуществить уникальный по масштабам проект, да еще в России”. Панели изготовили и отправили в Москву в контейнерах для перевозки произведений искусства. На верхний этаж их поднимали вручную; монтировала шедевры мебельного ремесла специально приехавшая из Лондона команда плотников.
Но результат того стоил: отголоски “муаровой” стены, которая встречает посетителя во входном холле, слышны во всех помещениях квартиры.
В коридоре, ведущем в спальни, линливские панели чередуются с металлическими пластинами с ренессансным рисунком – он, в свою очередь, перекликается с орнаментом “муранских” световых пилонов. Мебель (в основном Linley и Baker) подчеркнула “английское” впечатление от интерьера. Здесь нет темного дерева, цветочных обивок и подушек с бахромой. Это другая Англия. Не Диккенс и Шерлок Холмс, а Вудхаус и Эркюль Пуаро. Что логично, потому что британский стиль многолик: “Наш стиль – эклектика: мы выбираем лучшее в традициях других стран и делаем это по-своему, с особым вниманием к деталям и материалам”, – говорит Линли. И слова эти отлично резюмируют впечатление от квартиры, где “по-своему” переделанное деко именно за счет деталей обретает смысл и оригинальность.