Квартира в Лондоне

Глостер-роуд – не самая симпатичная улица Лондона: трафик тут серьезный и обстановка довольно унылая. Но стоит только переступить порог квартиры Ханны Сесил де Гурне в одном из местных георгианских таунхаусов, как все воспоминания о серости и скуке окрестностей улетучиваются. Их сметает тропический ураган цвета и изящества, которыми дышат оклеенные “семейными” орнаментальными обоями стены. На каждом квадратном сантиметре стен здесь цветет роскошный цветок, с которого смотрит райская птица.

Маленькая квартирка выглядит как миниатюрная копия того сказочного восточного королевства, которое живет на обоях марки de Gournay, основанной отцом Ханны Клодом тридцать лет назад. “Мы часто тестируем новые обои в моей квартире – это настоящий экспериментальный полигон”, – улыбается Ханна, которая работает в компании отца директором.

Клод Сесил де Гурне с самого начала специализировался на производстве уникальных обоев ручной работы. Ханна подключилась к процессу очень рано. “Я впервые поехала в Шанхай посмотреть, как расписывают обои, в возрасте одиннадцати лет”, – рассказывает она. С тех пор график ее поездок стал и вовсе безумным – у компании есть шоу-румы в самых разных местах света, Ханна инспектирует их все, а также занимается оформлением стендов на выставках и еще миллионом вещей, которые подразумевает ее работа. Но Ханну эта суета не беспокоит – она воспринимает путешествия как способ добыть еще каких-нибудь интересных сувениров, которых у нее в квартире (где она живет с мужем, бизнесменом Эдди Харденом, и колли по имени Джимини Крикет) и так немало.

Точно так же Ханну не беспокоят и постоянные ремонты, с которыми связана “тестовая” функция ее квартиры. “Мне не страшны ни различные метаморфозы интерьера, ни яркие цвета, – говорит она. – Единственное, чего я боюсь в дизайне, – это респектабельный и унылый серо-бежевый цвет! Нельзя себя ограничивать в чем-то красивом – нельзя трястись над нарядными вещами, надевая их только по выходным. Вот посмотрите на мое обручальное кольцо: это 1920-е годы, изумруд... И я уже ухитрилась его надколоть. Ну что же мне не носить его, что ли? И в доме так же: все должно использоваться – жить”.

Вкусы и предпочтения у Ханны, мягко говоря, эклектичные. На журнальном столике эпохи ар-деко у нее валяются восточные редкости. На стене, расписанной павлинами (создавая эти обои, де Гурне вдохновлялся квартирой Ива Сен-Лорана в Париже), висит абстрактная живопись Кейт Палмер. Зеркала в орнаментальных витых рамах словно выступают из расписной плоскости стен, придавая им объемный характер. “Стена словно оживает, правда? И комната становится интереснее”, – говорит Ханна.

Про каждую стену в квартире Ханна может рассказать занимательную историю. “Обои в нашей спальне – серебряные, потертые, с рисунком шинуазри – возникли из-за забывчивого клиента”, – говорит она. А потом объясняет: модельер Эрика Тарлоу как-то заказала обои с золочением по серебряной бумаге. А потом забыла их на складе, где рулон пролежал десять лет и приобрел интересную потертость, которую и решили воспроизводить отныне искусственно и гораздо быстрее. В этой истории – вся суть как марки de Gournay, так и семьи, которая ее создала.

Есть во всем этом нечто неистребимо английское. Тут и колониальные мотивы – восточная экзотика, далекие путешествия для просмотра образцов, китайские художники, склоняющиеся над бесценными рулонами шелковой бумаги. И прекрасная аристократическая непосредственность хорошо воспитанных англичан тоже в наличии: в этой изящной, как шкатулка, крошечной квартире весело скачет туда-сюда собака, и никому даже в голову не приходит защитить от ее лап и слюней ни бархат мебельных обивок, ни дорогущие обои. Гостям тут всегда рады – есть маленькая дополнительная спальня и множество разносортных бокалов. Ни одного одинакового, зато всем хватает. “Не думаю, что когда-нибудь продам эту квартиру. Разве что такому же сумасшедшему, как мы”, – смеется Ханна.

Текст: Эмма Элвик-Бейтс