Все печи и двери, изразцы и гардины, кресла и кровати Меншиковского дворца – увлекательная реставраторская фикция. И единственное, чем он отличается от остальных петербургских – тем, что опустел он не в 1917 году. 11 сентября 1727 года хозяин был вырван из пышного уюта и отправлен в ссылку в крепость Ранненбург под Воронежем. С тех пор дворец никогда уже не был просто частным жильем. Разные госучреждения обитали в нем до середины ХХ века. И каждое новое штукатурило и красило по новой – уже в XIX веке подлинного декора почти не осталось.
Казнокрад, взяточник, интриган – Меншикова обвиняли во всем. Но любой следующий владелец дворца был бы таким же. А в карьере первого хозяина он выглядел как пышная стартовая площадка перед ссылкой. Никому больше не захотелось попасть в то же кармическое колесо. Самого Меншикова оно выбросило в сибирском Березове, где он и скончался 12 ноября 1729 года.
Картина Сурикова передает реалии точно. Двое из трех изображенных на ней детей выжили, были амнистированы и смогли приехать в столицу. Но вернули им лишь арестованный родительский гардероб, как цинично отмечено в рапорте, попорченный сыростью и крысами. Так же быстро утратил блеск и дворец. Куда делось его содержимое, неизвестно. Остались только стены. Очень русская ссылка Меншикова (ему в духе советских 1930-х шили даже шпионаж в пользу Швеции) имела и римский смысл: пополнение госказны имуществом уничтоженного сенатора. На момент опалы Александр Меншиков был самым богатым человеком в России.
Он еще и жил заметно лучше, чем царь, хотя с Петром это было нетрудно, а Петру безразлично – быт не вызывал у него аппетита. В начале 1700-х личные покупки он поручал Меншикову: у них был общий бюджет. Это смешные счета. 1702-й: для Петра – два парика за десять рублей, для Меншикова – восемь за шестьдесят два. 1705-й: общая смета по гардеробу – тысяча двести двадцать пять рублей, для Петра куплены только сорок аршин ивановского полотна на порты. Да и сравните Летний домик Петра с Меншиковским дворцом. Хотя “роскошь” его относительна. За основу выбрана голландская модель: польза, прочность, умеренность. Смешно наблюдать, как Меншиков пытается выразить этим размашистую русскую душу. Взята голландская бело-голубая плитка – но зато уж ею покрыты все стены.
Меншиковский дворец был построен за шесть лет – с 1716 по 1722-й. Представьте этот “Петербург 1722”. Петр с отцовским обожанием описывал его как “парадиз”. Но это описание человека, у которого всего два парика. Набережные Невы еще укрепляют. Дренаж болотистой почвы не позволяет строить каменные дома – все они (кроме Меншиковского дворца) деревянные. Деревянные тротуары настланы вдоль рек грязи – “проспектов”. А в это время бухгалтерия взяток Меншикову выглядела так: от главы Мундирной канцелярии – двести свежих яблок, бочонок слив и яблок в патоке. От архимандрита – сельди. От войскового атамана – “калмычат младых – мальчика и девочку” и табак. От архангельского губернатора – сто лимонов, бочка анчоусов, бочка масла и голландский сыр.
И все же Петр, хотя и пытался урезонить Меншикова и заставлял вернуть в казну ворованное, никогда не принимал крутых мер против него самого. Он понимал: среди топких “першпектив” под чухонским дождем нужен такой Меншиков, с восемью сменами париков, взяткой в бочку сельди и каменным дворцом, нахально попирающим Неву.
Меншиков был ходячей агитацией за счастье. Успех. Победу. В городе, где жизнь была невыносимой, Меншиков трубил об искусстве жить и наслаждаться. Не удивительно, что Петр использовал его дворец под свои приемы и праздники. Пока вокруг строили “парадиз”, Меншиков уже в нем жил – и не было лучшего доказательства, что рай и правда возможен.
Текст: Юлия Яковлева
Фото: фриц фон дер шуленбург