Добрых шесть месяцев ушло у нового владельца на то, чтобы восстановить по архивным документам историю дома – хотя бы в общих чертах. Никаких захватывающих подробностей о коронованных особах не обнаружилось, но все равно очень занятно.
Существующий дом построил во второй половине XVIII века местный законник, пробившийся в ряды “дворянства мантии” и потом угодивший в вихрь революционных событий (именно он был одним из тех, кто голосовал за казнь Людовика XVI). Правовед существенно перелицевал еще средневековое жилище местного сенешаля, расширив здание и украсив интерьеры в духе времени: элегантная каменная лестница, мраморные камины, ореховый паркет, нарядная лепнина. Наследники юриста-революционера десятилетиями меняли планировку на все лады, а к концу прошлого века и вовсе дом забросили, выбираясь в родовое гнездо все реже и реже.
Франк Бреннинкмейер, купивший дом в 2007 году, не стал сохранять напластования бесконечных доделок, но не стал и мастерить какое-нибудь эрзац-барокко с чистого листа. По его глубокому и давнему убеждению (он еще в восьмидесятые был участником американского Old House Movement – движения в защиту исторических домов), подлинный исторический интерьер, даже простодушный, все равно уютнее, чем любая остромодная декорация, созданная на его месте. Тем более что привести дом в порядок оказалось не таким уж непосильным делом: столетние конструкции по-прежнему прочные, а кровли надежные.
Фасады очистили от неудачных бетонных заплаток (там, где удалить “нашлепки” было невозможно, их аккуратно замаскировали с помощью штукатурки), двери и окна тщательно отреставрировали, причем в пустовавшие тут и там оконные рамы вставили стекла ручной работы под старину. Кроме того, все окна с садовой стороны теперь снабжены деревянными ставнями-жалюзи, чтобы защитить внутренние помещения от яростного летнего солнца. Двор заново вымостили галькой, как это издавна было принято на юге Франции, где эта метода называется calade.
Спускающийся террасами сад, который разбили в начале прошлого столетия ради прекрасного вида на пейзажи “французской Тосканы”, основательно переделан теперь в более историческом духе – наподобие не то садов Большого Трианона, не то работ знаменитого английского ландшафтного дизайнера Расселла Пейджа. Центральная лужайка стала партером с геометрически подстриженными кустами. Его окружают двенадцать липовых деревьев с кронами, распластанными в тенистую живую стену. Малопривлекательные сараи, тянувшиеся вдоль одной из сторон сада, теперь заменены боскетами из глицинии, которые перемежаются вазонами на постаментах, стоящими на фоне деревянных трельяжей.
От общей линии на возвращение к планировке и стилистике XVIII века новый владелец радикально отошел дважды. Во-первых, устроил на месте лабиринта из переходов, комнатушек и черной лестницы большую кухню. Впрочем, и тут шкафы педантично отделаны по образцу старых дверей и стенных панелей, а вся современная техника спрятана. Над высоким шкафом, в котором скрываются холодильники и кофемашина, пляшут джигу антикварные резные путти, поглядывая из-под потолка на стоящий посреди комнаты обеденный стол. Рабочие поверхности сделаны из мрамора породы rouge de roi (“королевский красный”), который добывается неподалеку в Пиренеях.
Во-вторых, в ходе строительных работ случилось неожиданное открытие. Разбирая ненужную перегородку в одной из комнат верхнего этажа, рабочие наткнулись на расписную балку. Как оказалось, это часть старинного деревянного потолка, который так и оставался замурованным с 1780-х годов. Гротески, охоты, битвы и мифологические сцены – наверняка работа какого-нибудь странствующего итальянского художника XVII столетия, щедро украсившего и балки, и стропила. Естественно, вновь прятать все это после тщательной реставрации и консервации не стали, и в результате эта спальня приобрела гораздо более архаичный, почти ренессансный колорит, чем другие комнаты.
Общая цветовая гамма дома довольно сдержанна – никакого яркого штофа или раззолоченной лепнины. На стенах от комнаты к комнате сменяют друг друга светлые пастельные тона: голубоватый, светло-бежевый, светло-серый; все двери, деревянные стенные панели и оконные рамы до единой выкрашены в один и тот же оттенок серого цвета.
Между прочим, здесь вовсе не только уступка современному вкусу: ровно ту же самую спокойную колористику на самом деле очень любили и во Франции времен Людовика XVI, и в георгианской Англии, всё честно. Из-за честности особняк и выглядит не как безудержная стилизация и не как музей, а как аутентичная семейная резиденция с насыщенным, но мирным прошлым, которому никакие революции не помеха.
Текст: Катерина Манджапане