Старая мельница герцогов Виндзорских

Отрекшийся от английского престола Эдуард VIII и ставшая причиной отречения Уоллис Симпсон сошли с небес монаршей власти на грешную землю: поселились на старой мельнице во Франции. И были там абсолютно счастливы.
Старая мельница герцогов Виндзорских

Они были едва ли не самыми знаменитыми влюбленными ХХ века. Ради разведенной американки Уоллис Симпсон король Эдуард VIII совершил немыслимое – оставил английский престол, причем не прикрываясь политическими интригами, а честно сказав: ухожу из-за женщины. В транслируемой на весь мир речи об отречении он произнес фразу, которая стала символом искренности и глубины чувств, – слова “женщина, которую я люблю” из уст молодого короля вернули слушателей во времена рыцарской романтики и до сих пор не оставляют равнодушными никого. Вот только потом, после драматических событий отречения, Эдуард и Уоллис несколько подпортили отчаянную оперную романтику этой истории. Потому что дальше с ними не происходило ничего специфического: получив титулы герцога и герцогини Виндзорских, они просто прожили вместе долгую и счастливую жизнь.

На этой фотографии 1939 года герцог и герцогиня Виндзорские стоят у дверей усадьбы Эшдаун-Форест в Суссексе — там они прожили некоторое время после отречения Эдуарда, прежде чем уехать в Европу.

Стефан Жуйар, fotosa.ru

Нет, в ней было много прекрасного: они дарили друг другу легендарные драгоценности, они портили себе репутацию сочувствием фашизму, они боролись за право вернуться из изгнания в Англию. Но в основном они просто жили вместе, любя друг друга и своих собак. Ареной этой счастливой жизни были несколько великолепных домов – Шато-де-ля-Кроэ в Кап-д’Антибе, губернаторский дом в Нассау, вилла в Булонском лесу. Но единственным домом, который Виндзоры купили, была старая мельница Мулен-де-ля-Тюильри, расположенная на окраине живописной деревни Жиф-сюр-Иветт в сорока километрах на юго-запад от Парижа.

Стефан Жуйар, fotosa.ru

В течение трех десятилетий Эдуард и Уоллис приезжали сюда на уик-энды, он – на “даймлере”, она – на небесно-голубом “кадиллаке”. Перед каждым следовал минивэн с прислугой. Гости получали приглашения с картами “как добраться”, вручную нарисованные герцогом и раскрашенные герцогиней. Среди тех, кто принял приглашение, были Мария Каллас и Марлен Дитрих, Генри Форд и Сесил Битон, Элизабет Тейлор и Ричард Бартон. По их блистательным стопам теперь может последовать практически любой желающий – герцогская мельница была недавно отреставрирована английским фондом Landmark Trust, и ее можно арендовать. Место удивительно живописное – с мощеным двориком, зелеными лужайками, звенящим ручьем и прочими пасторальными прелестями.

Стефан Жуйар, fotosa.ru

На территории в семнадцать гектаров стоят три дома (главный, “Мельница”, и еще две расширенные хозпостройки), вмещающие в общей сложности двадцать человек. Большая часть мебели не сохранилась, но в интерьере и вокруг дома есть еще детали, которые помнят Виндзоров. На стене летней столовой имеется мозаика с птичками и цветами, в гостиной первого этажа – панно, выполненное по заказу Уоллис (на нем надпись: “Я, может быть, и не дочка мельника, но жизнь меня перемолола”).

Стефан Жуйар, fotosa.ru

На газоне видны надгробные камни – это могилы любимых собак пары. Когда после смерти Эдуарда Уоллис продавала дом, она поставила условием сделки гарантию того, что о собачьих могилах будут заботиться.

Стефан Жуйар, fotosa.ru

Хотя основное здание усадьбы датируется 1734 годом, мельница, по легенде, была здесь еще в XVI веке. До 1908 года она действовала. Виндзоры купили дом у художника Этьена Дриана: в середине 1930-х он писал портрет Уоллис. На мельницу впервые приехали в 1950‑м. “Я влюбилась в это место, – вспоминала Уоллис. – Но откровение вроде “О, это дом моей мечты!” на меня, если честно, не снизошло”. Она хотела жить в городе. Но Эдуард предпочитал деревню, и она уступила: ей понравились старые балки и полы, выстеленные надгробными плитами, украденными с кладбищ во время Французской революции. “Дом был не похож ни на один из наших прежних, такой маленький и неформальный”, – говорила герцогиня.

Стефан Жуйар, fotosa.ru

Купив дом, Виндзоры два года его ремонтировали. Работа была непростой. Как говорила Уоллис, “метровые стены и вручную обтесанные балки не так-то легко переделать”. Когда решили убрать перегородку между прихожей и гостиной, потолок пришлось укреплять стальной решеткой. Когда устанавливали канализационные резервуары, потребовалось перемостить весь двор. Но Виндзорам не терпелось переехать – первую ночь на мельнице они провели среди зимы, еще не закончив всех работ, и обедали перед камином в гостиной за... карточным столом.

Редкая фотография, снятая в Жиф-сюр-Иветте: 1964 год, герцог и герцогиня Виндзорские отдыхают на лужайке перед своим самым любимым домом.

Стефан Жуйар, fotosa.ru

Что касается интерьеров, то у Уоллис были четкие представления о том, чего она хочет. Она наняла декоратора Стефана Будена, который позже оформлял Белый дом для Джеки Кеннеди, выбрала “цветы и фрукты” основной темой декора и решила “поиграть с насыщенными яркими красками”. Диваны и стулья обили дерзкими шинцами, ковер в гостиной был в клетку-шотландку, а столовую расписали в технике тромплей. Результат нравился не всем. “Всё было очень яркое и пестрое, больше походило на Палм-Бич, чем на Англию или Францию”, – вспоминала Диана Мосли, жена лидера британских фашистов и подруга Уоллис. Сесил Битон называл интерьер “перегруженным и китчевым”, а американский декоратор Билли Болдуин и вовсе посчитал декор безвкусным.

Стефан Жуйар, fotosa.ru

В спальне Уоллис был потолок с драпировкой и покрывало в шашечку. Спальня Эдуарда выглядела строго и лаконично, а ванная его была совмещена с гардеробной. “Он всегда жил очень просто, – говорила Уоллис. – Выбирал худшую комнату в доме”. Однако, специально для того чтобы потешить самолюбие изгнанного с родины герцога, одно из строений фермы (амбар, переделанный в зимний сад) заполнили сувенирами времен его карьеры: там была, например, карта с маршрутами его поездок в бытность принцем Уэльским и чиппендейловский стол, за которым он подписал свое отречение. На полу этой комнаты лежал ковер трех оттенков зеленого цвета, который Уоллис ласково называла “мой газон”.

Стефан Жуйар, fotosa.ru

Гости обычно приезжали на мельницу к субботнему чаю, и о них всесторонне заботились. “В комнатах были разложены книжные новинки, в ванных – ароматические соли, полная аптечка – всё, что может понадобиться”, – писала Жислен де Полиньяк, регулярно навещавшая Виндзоров. Гости, впрочем, не были фанатами живописных булыжников во дворе – во время дождя они становились страшно скользкими. Однажды Уоллис сама подвернула на них ногу и жаловалась: “Никто мне даже не посочувствовал, все говорили только: “Ну, у вас же эти булыжники!”

Стефан Жуйар, fotosa.ru

Вечеринки устраивались в гостиной второго этажа: герцогиня надевала кафтаны, которые очень любила, а герцог килт. Танцевали под проигрыватель, спрятанный в шкафу на лестничной площадке. В такие минуты Уоллис чувствовала себя совершенно счастливой. Что же до Эдуарда, то он, как истинный англичанин, счастливее всего бывал в саду. “Это очень спокойное место. Здесь можно копаться в земле в поношенной одежде, прикасаться к знакомым растениям”, – говорил он. Планировкой сада занимался ландшафтный архитектор Расселл Пейдж. Он создал серию миниатюрных водопадов и пруд, в котором Уоллис плавала. Был еще сад камней и специальный огороженный садик, наполненный цветами: дельфиниумами, ромашками, люпинами и петуниями. Герцог распоряжался пятью садовниками, отдавая им команды на немецком. У главного садовника были дети, которым Эдуард подарил вигвам – и сидел там с ними, читая комиксы.

Стефан Жуйар, fotosa.ru

А еще он тщетно пытался дрессировать обожаемых мопсов. “Для них сад как личная игровая площадка, – жаловался он. – Газона вокруг предостаточно, они могут бегать сколько угодно. Но им, конечно, пристало носиться по цветам”. Есть, конечно, нечто жалкое в этой картине: человек, который мог быть английским королем, не в силах справиться с кучкой балованных собак. Но если таковы были управленческие способности Эдуарда, может, и лучше, что Англией ему править не пришлось? Он вошел в историю как единственный монарх, который предпочел личную жизнь общественной: для этого нужно немалое мужество. И это хорошо и правильно, что его странный, но трогательный поступок был вознагражден долгой и счастливой жизнью с “женщиной, которую он любил”.

На портрете, созданном знаменитым фотографом Хорстом П. Хорстом в 1964 году, герцог Виндзорский стоит на террасе виллы в Булонском лесу, которую они с Уоллис снимали много лет. Рядом с ним те самые обожаемые неуправляемые мопсы.

Стефан Жуйар, fotosa.ru

Текст: Иан Филлипс

Фото: Стефан Жуйар, fotosa.ru