Усадьба площадью 6000 м2 – ответственный заказ, который заставил бы призадуматься, взвешивая свои силы, даже иных амбициозных архитекторов. Особенно если при этом нужно было бы найти баланс между эстетикой старинных неоклассических дворцов и современностью, между поразительным, ослепляющим великолепием и благородной простотой.
Да притом еще в сравнительно сжатые сроки и в российских условиях, не всегда знакомых европейцу. Жозеф Карам тем не менее отважно взялся за этот проект – и созданный им результат уж в его‑то собственном портфолио точно принадлежит к числу самых внушительных во всех отношениях.
Жозеф Карам родился в Ливане, но уже тридцать пять лет живет во Франции. Сейчас, помимо Парижа, филиалы его бюро действуют в Бейруте и Ницце, в Монте-Карло и Москве. Он производит впечатление спокойного, даже расслабленного человека, но свою позицию на международном рынке удерживает железной рукой.
Объекты Карама очень разные – виллы, квартиры, отели, рестораны; его заказчики, разумеется, тоже люди разные. И все же этих клиентов, очевидно, объединяет одно, а именно – требовательность. А Карам, которому, вообще говоря, не откажешь в богатом воображении, тем не менее исполняет требования строго, точно и технично.
Здесь, под Москвой, после шести лет проектирования и титанических работ по строительству и отделке ему удалось с чистого листа создать ощущение здания, наделенного “памятью места”. Совершенство отделки, тщательно рассчитанная эффектность и подчеркнутая роскошь напоминают не о сегодняшнем дне, а об идеализированном прошлом. В распоряжении архитектора, как и в те старые добрые времена, была добрая сотня художественных и ремесленных мастерских: живописцы, кузнецы, драпировщики, каменотесы, краснодеревщики.
Карам должен был найти способ сочетать принципиально разную стилистику: для парадных пространств – грандиозная классика, для приватных помещений – современность. Что касается фасадов, то даже сам общий масштаб – комплекс усадьбы, помимо главного дома, включает еще четыре здания – часто подсказывал именно классические решения. Но и современный архитектурный язык в таком контексте приобретает редкую энергичность.
На первом этаже главного дома находится череда по‑королевски отделанных парадных комнат, сгруппированных вокруг исполинской Большой гостиной – возможно, самого эффектного помещения в доме. Ее венчает купол тринадцатиметровой высоты, а в ротонду под ним, украшенную мраморными колоннами, выходят приватные помещения и апартаменты самого хозяина, его дочерей и внуков.
“Классические” гостиные, залы и покои – настоящий гимн разным эпохам французского искусства, исполненный не только богато, но и с основательной эрудицией. Очень много ампира как дворцового, так и кабинетного, причем фантазия архитектора аккуратно следует за идеями наполеоновских зодчих Персье и Фонтена.
Отдано должное и XVIII веку: в гостиных много рокайльной мебели, а кое‑где интерьер целиком воссоздает атмосферу времен Людовика XVI и Марии Антуанетты. А вот, скажем, зимний сад уже отчетливо напоминает о более позднем XIX столетии, об эпохе Второй империи (как и бассейн, чистый образчик неогреческого стиля).
Иногда легко и забыть, что ты на самом деле находишься не в старинной резиденции на берегах Сены, а близ современной Москвы. Впрочем, повсюду неприметно размещены тачскрины и пульты, так что из каждой комнаты (а их в усадьбе ни много ни мало 118) можно управлять всем: освещением, аудио, видео, ставнями и шторами. Впечатляет – однако, пожалуй, все‑таки не до такой степени, как выстроенная архитектором связь эпох.
Текст: Жиль Дайер
Фото: франсис амьян