С финансистом и коллекционером современного искусства Диего Маррокином Грейс Фуллер познакомилась, когда он жил в лофте в районе Сохо. “Грейc категорично называла его холостяцкой берлогой”, — жалуется Диего. Их с будущей женой эстетические вкусы сильно различались. На самом деле это было модное пространство, обстановку которого составляли предметы известных дизайнеров: Сиро Кураматы, Джо д’Урсо, Марка Ньюсона, Мартина Зекели и Мартена ван Северена. “Интерьер был в духе постмодерна, но не походил на семейное гнездышко”, — оправдывается хозяин.
Пара задумалась о переезде, когда ждала прибавления в семействе. Грейс когда-то была ювелирным редактором в Vogue, а затем переквалифицировалась в ландшафтного дизайнера, поэтому она хотела найти в Нью-Йорке такое место, где у них было бы свое уличное пространство. Отреставрированный несколько лет назад таунхаус XIX века в Вест-Виллидж оказался идеальной находкой. “Когда я впервые вышла на террасу, поняла, что это наш дом”, — признается Грейс.
Казалось, что найти дизайнера, который смог бы подружить любовь хозяйки к традиционной классике и увлечение ее мужа современным искусством и мебелью эпохи модернизма невозможно, но помог случай. Как-то Грейс и Диего ужинали у друзей в Челси, и их вдруг осенило, что их подруга Леонора Хэмилл — то, что им нужно. “Ее дом нас просто очаровал”, — объясняет Грейс. Фотограф по профессии, Леонора периодически делала интерьеры своим знакомым. “Наши гости часто после ужина обращаются ко мне с просьбой помочь им с оформлением”, — говорит Хэмилл, которая стала декоратором просто по стечению обстоятельств. Диего считает их с Грейс худшими заказчиками. “Мы не давали ей свободы и во все вмешивались”, — говорит он. “Они хотели утверждать все, даже разводку труб, — подтверждает Леонора. — Повезло, что у нас хотя бы совпадали взгляды на интерьер”.
Для нового дома коллекцию хозяина перебрали и отправили часть экспонатов на хранение, а часть выставили на продажу. “Некоторые из них были совсем не в моем вкусе”, — откровенничает Грейс, которой нереально повезло с мужем. В прихожей их дома висит работа художника Ричарда Принса с шуткой про жену, которая приказала мужу бросить пить и курить, но в итоге сама оказалась брошенной. “Купить искусство — это полдела, надо еще научиться с ним жить”, — философски замечает Диего.
Противоречивые вкусы супругов помог “поженить” разнообразный текстиль: Леонора и Грейс собрали пестрый микс из классических узоров, цветочных мотивов, пейсли и современных дизайнов. “Некоторые боятся смелых сочетаний, но Грейс и Диего именно этого и хотели”, — объясняет Леонора. Так, в гостиной бабочки Дэмиена Херста порхают над диваном, обтянутым жаккардом с крупными цветами, а пару винтажных кресел Хэмилл перетянула горчичным бархатом.
“Они получились ужасно красивыми”, — считает Хэмилл. И слово “ужасно” здесь означает не степень восхищения. А вот одну из спален от изголовья до портьер “одели” в экстравагантный леопардовый ситец. Но главная достопримечательность этого дома — большая и укрытая от посторонних глаз терраса. Своего рода тихий оазис в шумном мегаполисе. Это самое любимое место Грейс, там она разбила небольшой сад. “Это мой огородик и экспериментальная оранжерея”, — говорит она.
В процессе оформления этого интерьера у Грейс и Диего случился настоящий сдвиг на антикварном столовом фарфоре, и они собрали коллекцию из трехсот изделий французской мануфактуры Gien с монограммой GM. Похоже, они наконец-то нашли общее увлечение. Новоселье справили за три месяца до рождения старшей дочери Глории, у которой недавно появилась младшая сестра Флора. “У нас с Диего были совершенно разные стилистические предпочтения, и в начале нашего брака мы много спорили. Но сейчас нам удалось создать свой цельный мир, который в то же время отражает наши непохожие вкусы”, — считает Грейс Фуллер-Маррокин.
