Судьба Людвига II Баварского решилась в шестнадцать лет: 2 февраля 1861 года он впервые услышал “Лоэнгрина”. Принц был типичным подростком: редко видел отца, короля Максимилиана II, ненавидел мать, прусскую принцессу Мари, дрался с младшим братом Отто и скучал в семейном замке Хогеншвангау. Но однажды Людвиг получил письмо от своей бывшей гувернантки, баронессы Леонрод – она описывала ему “Лоэнгрина”. Увлеченный древними немецкими легендами, мальчик три года упрашивал родителей отвезти его в Мюнхен, в театр. Наконец они согласились. Опера, в финале которой на сцене появляется юный принц-лебедь, надежда разобщенной нации, показалась Людвигу написанной про него. Он решил стать этим принцем.
Людвиг Баварский – один из редких примеров человека, превратившего свою жизнь в художественный жест. Через три года после памятного визита в оперу он взошел на престол и первым делом занялся отнюдь не заключением политических союзов. Он пригласил к своему двору Рихарда Вагнера. Жадный и хитрый оперный гений повел себя цинично: признаваясь друзьям, что лишенный музыкального слуха царственный поклонник ему в тягость, он прибыл-таки в Мюнхен и зажил с большим размахом.
Он принимал от Людвига подарки, тешил его тщеславие разговорами о величии немецкой нации (залогом величия было строительство театра для исполнения его опер) и крутил роман с Козимой фон Бюлов, женой придворного дирижера. Через год правительство вынудило Людвига попросить Вагнера уехать из Баварии хотя бы на шесть месяцев. Король сделал это с тяжелым сердцем и написал Вагнеру: “Я мечтаю о днях более счастливых, когда Друг вернется и вдохновит меня своей близостью”. Вагнер действительно вернулся – в той или иной форме он тянул с Людвига деньги до самой своей смерти в 1883 году.
Восхищение Вагнером было лишь одним симптомом патологического королевского романтизма. Людвиг имел две идеи фикс. Первая – утраченное величие древней немецкой нации. Вторая – увлечение Людовиком XIV: Людвиг, как немецкий тезка Короля-Солнце, считал себя его новым воплощением. Только Людвиг, будучи романтиком, назвался “тенью” Людовика – Королем-Луной. Логика его была проста: чтобы вернуть былую славу, немцам нужен сильный лидер, абсолютный монарх, такой, как Людовик XIV. Людвиг II Баварский полагал, что может стать этим лидером, новым Людовиком и одновременно принцем-лебедем из старинных легенд и вагнеровских опер.
Однако Людвиг не мог и не пытался взять в толк, что политический лидер обязан заниматься политикой. Этим он пренебрегал: сначала отказался возглавить армию в войне против Пруссии, потом устроил международный скандал – объявил о помолвке с принцессой Софией Баварской и в последний момент отменил свадьбу. Ему казалось, что главное – создать вокруг себя антураж, подходящий для великих деяний. И в этом Людвиг руководствовался двумя страстями своей жизни – рыцарством и абсолютизмом.
В 1869 году он начал на озере Альпензее строительство замка Нойшванштайн – “Новая лебединая скала”. Роль архитектора исполнял сценограф Кристиан Янк. Король, для которого разговоры о поисках Грааля были не пустым звуком, а реальной жизненной программой, любил оперы Вагнера: в театре на фоне декораций и в сопровождении живой музыки возвышенные легенды на время обретали материальность, становились почти правдой. А потому создание Нойшванштайна – замка не театрального, а настоящего, где Людвиг становился уже не зрителем, а героем рыцарских сюжетов, было понятным логическим шагом.
Нойшванштайн – белоснежная, с резными башенками и зубчатыми стенами фантазия на тему романской архитектуры, словно сошедшая с миниатюр братьев Лимбург. Он, конечно, недостаточно мрачен для того, чтобы быть полноценным вагнеровским “задником”, он скорее изображает светлый город Монсальват – волшебный замок легендарных хранителей Грааля.
Парадные залы Нойшванштайна отделаны в византийском духе; их стены покрыты мозаиками и росписями на темы двух главных персонажей мифологии Грааля и любимых героев Людвига. Один – Лоэнгрин, владелец пресловутого заколдованного лебедя. Второй – Парсифаль, король Монсальвата, хранитель Грааля и отец Лоэнгрина. По контрасту с парадными залами личные комнаты короля отделаны в готическом стиле и довольно унылы – под стать настроению монарха, который с годами впадал во все большую меланхолию.
Нойшванштайн строился семнадцать лет и к моменту смерти Людвига был готов едва ли на треть. Тем временем королю надо было где-то жить, и потому, уже приступив к своей “вагнеровской” стройке, он параллельно занялся вторым замком – Линдерхофом. Архитектором снова стал Кристиан Янк. На самом деле Линдерхоф – никакой не “замок”. Это изящная барочная вилла, окруженная регулярным парком. По сути, миниатюрный Версаль: всюду стриженая зелень, фонтаны и тематические павильоны, в том числе “Охотничья хижина” и “Турецкий киоск” с витражными окнами, где стоит шикарный трон-павлин с золотой спинкой-хвостом. Правда и в Линдерхофе без Вагнера не обошлось: Людвиг выстроил себе “Грот Венеры” по мотивам “Тангейзера” и один плавал по подземному озеру в лодке, слушая оперы в исполнении специально привезенных из Мюнхена певцов.
Линдерхоф был любимым домом Людвига. Но королю показалось недостаточным иметь “маленький Версаль”. Он захотел Версаль полноценный и решил возвести его копию. Замок Херренхимзее строил все тот же Янк. Его творение превзошло дворец французского короля – “Зеркальный зал” тут был на несколько метров длиннее, чем версальский оригинал. Но при Людвиге возвели лишь центральную часть дворца. Король прожил там всего девять дней.
Баварское правительство и семья Людвига, Виттельсбахи, следили за поведением монарха с возрастающим беспокойством. На политической арене Людвиг потерпел полное фиаско: вместо того чтобы стать лидером немецкой нации, он вынужден был предложить корону Германской империи пруссаку Вильгельму I. Чтобы утешиться, король послал приближенных в архив – найти для него страну, где он мог бы воцариться.
В Мюнхене он проводил не больше трех недель в году. Остальное время сидел в Линдерхофе или Нойшванштайне, совершая воображаемые путешествия: выбирал пункт назначения, садился в экипаж и ездил вокруг замка, наматывая нужное количество километров. Женитьбы и наследника от него тоже было ждать бесполезно: еще в юности Людвиг влюбился в своего адъютанта, князя Турн-унд-Таксиса. Много лет он боролся с гомосексуализмом, Граалем клялся, что покончит с ним, – и наконец признал поражение.
И еще он тратил деньги. Одно только строительство Херренхимзее обошлось в шестнадцать миллионов марок, а он запланировал еще “разбойничий” замок Фалькенштайн. Замки он строил, между прочим, не на казенные, а на свои собственные средства – факт, отрадный для правительства, но тревожный для его семьи. Когда деньги кончились, он послал слуг грабить европейские банки. Те отказались. На короля грозили подать в суд строители, которым он задолжал. За Людвига становилось неловко перед иностранными державами, и утомленное правительство решило объявить Короля-Луну королем-лунатиком.
Переворотом руководили премьер-министр Йозеф фон Лутц и дядя Людвига, принц Луитпольд Виттельсбах. Сертификат о невменяемости короля составил, ни разу, впрочем, не осмотрев “пациента”, профессор Бернард фон Гудден. Десятого июня 1886 года Людвига объявили безумцем, а принца Луитпольда – регентом. Король укрылся в Нойшванштайне и начал слать в Мюнхен телеграммы, призывая народ к восстанию. Он угрожал покончить с собой. Во дворе замка отряд, прибывший для ареста короля, встретила баронесса Леонрод: старая гувернантка пыталась отогнать гвардейцев зонтиком.
Людвиг просил поселить его в Линдерхофе, но местом заключения ему назначили нелюбимый замок Берг. Здесь король провел три дня под арестом. Вечером 13 июня он попросил профессора фон Гуддена сопровождать его на прогулке. Ночью короля и врача нашли мертвыми в озере Штернберг. Людвигу было сорок лет.
Правительство заявило, что король убил психиатра и утопился. Трон унаследовал его брат Отто, признанный сумасшедшим еще несколько лет назад. Баварцы погрузились в траур и положили начало легенде о том, что Людвига убили. Его старая подруга, императрица Елизавета Австрийская, написала в дневнике: “Король не был безумцем. Он был мечтателем”.
Современники полагали, что ослепленный мечтами король был жалок в своем безудержном романтизме. Нам он кажется фигурой трогательной и увлекательной – и мы готовы немалые деньги платить за экскурсии в разорившие его замки. Нойшванштайн рисуют в диснеевских мультиках и снимают в “Матрице”. Король-Луна, принц с Лебединого озера, рыцарь Грааля Людвиг II Баварский – теперь едва ли не самый популярный “бренд” Германии. По мотивам его жизни написан роман “Пленник Зенды” и нарисовано японское аниме. Он стал героем классического фильма Висконти. Его красивое лицо украшает пивные кружки и конфетные обертки. На нем делают бизнес, ему сочувствуют. На самом деле жалеть Людвига не стоит: он был человеком, осуществившим свою мечту. Однажды в мюнхенском театре он решил стать принцем-лебедем – и с этого момента жил и умер, словно на сцене. Людвиг добился своего: его жизнь была похожа на оперу – самую абсурдную, трагическую и прекрасную в мире.
Текст: Евгения Микулина