Кажется, что домик на холме стоит на этом месте с сотворения времен. Даже местные путаются: один говорит, что тут была старая ферма, другой – что богатые бельгийцы купили развалюху у его деда и привели в порядок, а третий припоминает, что ребенком пас здесь коров. Ничего удивительного в массовой амнезии нет.
Пару лет назад пустой участок земли с видом на долину Вербье купила семья, которая сделала своей профессией искусную имитацию живой истории. Аксель Вервордт, хотя и является живым воплощением эклектичного “антверпенского стиля”, на этот раз выступил как настоящий ретроград и поклонник total look. Ну или просто как антиквар, скрупулезно воссоздающий обстановку традиционного шале, которая мало менялась со Средних веков до наших дней.
“В Вербье мы впервые приехали по работе – Аксель перестраивал дом для одного из своих друзей – и влюбились, – рассказывает жена Вервордта Мэй. – Нам понравилось здесь всё: и виды, и воздух, и близость к Женеве”. Они не сомневались, что легко найдут старое шале и переделают его по своему вкусу.
Но оказалось, что на рынке недвижимости подходящего под все их запросы варианта просто не было. Для Акселя были важны ориентация по сторонам света, панорама, открывающаяся из окон, и удобный подъезд.
В результате они решили строить сами. А точнее, с помощью местных архитекторов Марселя Фелле и Раймона Брюше.
В традиционном альпийском доме люди и домашний скот прекрасно уживались под одной крышей – коровы и лошади размещались в нижнем каменном подклете, который одновременно служил крепким фундаментом для деревянного верхнего уровня. Никакой скотины Вервордты держать, конечно, не планировали, но всю структуру воспроизвели досконально.
На месте хлева у них располагаются прихожая, гостиная и просторная кухня. Верх же отведен под спальни. “Никаких изобретений и никаких излишеств, – говорит Мэй. – В каждой комнате ровно столько места, сколько необходимо для нормального существования, но не более того”.
В этой разумной экономии чувствуется деревенская основательность. Такая же, как и в кованых сундуках, служащих Вервордтам шкафами, в необработанном дереве стен и в тяжелых шпингалетах мудреного старинного устройства.
Даже отопление здесь сделано крайне архаичное – по всем комнатам расставлены чугунные жаровни с постоянно тлеющими углями. “Их мягкое тепло позволяет сохранять деревянные конструкции, не высушивая их”, – объясняет хозяйка.
Поддержание определенного уровня влажности важно не только для самого дома, но и для коллекции альпийской мебели разных времен, которой он обставлен. “Аксель не был бы самим собой, если бы не превратил и это семейное гнездышко в очередной музей бытовой истории”, – смеется Мэй.
Все предметы подобраны не столько по времени, сколько по стилю и ощущению. Вервордту удалось сымитировать естественное течение жизни, в которой мебель и утварь заменяются не по велению декоратора, а по необходимости.
Новые предметы попадают в дом случайно или вместе с прибавлением в семье. И всегда находится взрослый родственник, которому жалко расстаться с полуразвалившимся креслом.
“Эти “археологические слои” дают ощущение теплоты, – говорит Мэй. – Именно то, что нужно для занесенного снегами зимнего домика в Альпах”.
