Если человек вырос в Боготе, столице Колумбии, зима для него – понятие абстрактное. Тропические ливни там бывают, а вот снег так близко к экватору просто никогда не идет. “Все мои представления о зиме были сформированы фильмом “Доктор Живаго”, который я посмотрел в подростковом возрасте”, – смеется Хуан Монтойя.
Став дизайнером интерьеров, он переехал в Нью-Йорк, где его представление о снеге стало более реалистичным и куда менее романтичным. Снежная погода в Нью-Йорке – это мокрые метели с порывистым ветром, битвы за такси, скользкие тротуары, глубокие лужи и погубленные в чавкающей грязи дорогущие кожаные ботинки. В общем, отношения дизайнера со снегом в Америке откровенно испортились. И наладились только после того, как один из давних клиентов пригласил его поработать над интерьером своего дома в Монтане, прямо в сердце Скалистых гор.
“Я был поражен местными просторами, – рассказывает Монтойя. – Монтана – страна большого-большого неба”. У здешних озер, лесов и гор грандиозный масштаб, пейзажи простираются бесконечно, и эффект от этого трудно описать. “На меня эти снежные просторы действуют умиротворяюще, успокаивают, как ничто другое”, – говорит дизайнер. Собственно, свободы и покоя хотел в плане ощущений от своего дома и клиент. У него уже есть несколько домов в округе, один из них вполне современный. Но, зовя Монтойю реконструировать бывший рыболовный лагерь на берегу озера, он попросил, не жертвуя роскошью и комфортом, создать в доме аутентичную атмосферу, которая объединила бы постройки 1905 и 1940 годов.
“Дом был сложный, с проблемами”, – честно признается Монтойя. Как это часто бывает со старыми постройками, главной трудностью оказалось то, что внутри пространство было поделено на множество тесных комнатушек – эстетические предпочтения в интерьерах с середины ХХ века сильно поменялись. Ванные были ужасные. И еще: дом казался очень темным. “В местности с таким, как я уже говорил, большим небом это особенно обидно”, – отмечает Монтойя.
Как же он подошел к решению всех этих проблем? “Для начала я приехал на место и просто ходил по дому, слушая его. Да-да, я убежден, что дома разговаривают со мной, подсказывая, что с ними нужно делать. Я внимательно их выслушиваю. Этот дом нашептывал мне о естественных материалах, шершавых поверхностях, граните, крупных деталях и ярких акцентах”.
Монтойе понравилась основная конструкция дома – солидные стены, высокие потолки с открытыми дубовыми балками. Он эти балки сохранил и приумножил, добавив кое-где декоративные. Чтобы сделать помещения светлее, он выкрасил большую часть стен в цвет слоновой кости, который эффектно контрастирует с темными потолками и полами из ореха. Основные структурные изменения произошли с главной спальней – на ее месте раньше были три комнаты. О роскоши нигде не забыто – так, некоторые стены в доме обиты кожей. Ванны сделаны из меди: во-первых, вода в них дольше остается теплой, а во-вторых, цвет меди хорошо сочетается с оттенками дерева.
Что же касается обстановки, то тут Монтойя предался двум своим любимым занятиям – подбору антиквариата и проектированию отдельных предметов самостоятельно. Например, деревянная скульптура на камине в гостиной – это его работа. А вот плетеные кресла и обеденный стол – самый настоящий антиквариат и датируются XIX веком. И два каноэ, подвешенные к потолку гостиной, сделаны в горах Адирондак в начале ХХ века. “В моем доме в пригороде Нью-Йорка есть похожие, – говорит дизайнер. – Я понимаю, смотрятся они лихо, но, по-моему, гармонично. Они подчеркивают масштаб помещения и одновременно создают ощущение уюта. Парадоксально, но факт”. Но самое главное – лодки эти не просто декоративный элемент интерьера, они абсолютно функциональны: летом их можно спустить с потолка вниз и вывести на воду чрезвычайно богатого рыбой озера Уайтфиш.
Интересный метод работы для дизайнера интерьеров – учитывать в работе не пожелания заказчиков, а гений места, и не просто окружающую атмосферу, а сами стены дома. Но, судя по тому, какие проекты у Хуана Монтойи получаются, метод его очень даже хорош.
Текст: Дорис Шеврон