Понятие “викторианский стиль” появилось, когда историки искусства пытались описать динамичную эпоху эклектики XIX века. Мыслили они при этом устаревшими категориями: действительно, если в XVIII веке интерьерная мода менялась с приходом к власти новых правителей (в первую очередь, многочисленных Людовиков во Франции), то логично было предположить, что искусство эры королевы Виктории будет настолько же характерным. Это рассуждение породило миф о “викторианском стиле” — сборном образе “типичных” для второй половины XIX века домов, интерьеров, мебели.
Безусловно, единого викторианского стиля в Великобритании никогда не существовало. Дело в том, что правление королевы Виктории было настолько долгим (63 года!), а экономическое и техническое развитие страны настолько активным, что совершенно невозможно представить, чтобы с 1837 по 1901 год вкусы британцев ничуть не изменились. Они менялись — и гораздо быстрее, чем в предшествующие допромышленные эпохи, а способствовало этому появление множества фабрик, массово производивших недорогие товары для дома.
Если до 1860-х годов в Великобритании на пике популярности были эклектичные версии классики, то во второй половине XIX века им был противопоставлен стиль “искусств и ремесел”, “либерти” и ранние образцы “ар нуво”. В то же время это была эпоха бесконечных “возрождений” — revivals. В поисках источников вдохновения архитекторы и мастера обращались не только к классической традиции, но и к эстетике готики и ренессанса, возвращали к жизни “елизаветинский”, “якобитский”, “тюдоровский” стили. Освоение колоний привнесло в “викторианский” интерьер экзотические элементы.
В первой половине XIX века как грибы стали появляться многочисленные керамические, текстильные, обойные, мебельные и стекольные мануфактуры, которые могли предложить невиданный ранее ассортимент товаров. Новые технические возможности предприятий позволяли воссоздать на копеечных кувшинах росписи, прежде доступные только состоятельным людям за солидные деньги. Разнообразные каталоги и альбомы с орнаментами попали в руки к полным энтузиазма, но не всегда достаточно образованным владельцам фабрик, работа которых породила первые образцы эклектики. Теперь и представители среднего класса могли позволить себе предметы, которые раньше были доступны только аристократам: богато вышитые ткани, мебель с витиеватой классической отделкой, фарфор с позолотой и столовое серебро.
К началу правления Виктории, в 1830-х годах, уже шло активное развитие фабричного производства — и, вместе с ним, эклектичного стиля, в котором слились черты барокко, рококо, неоклассицизма и ампира. Стоит отметить, что многие из предметов этого периода были перегружены декором, безвкусны и аляповаты. Однако эклектику как подход стали практиковать не только мелкие фабриканты, но и декораторы и краснодеревщики с хорошим вкусом. Одним из лучших примеров интерьера “зрелого викторианского периода” стал дворец Osborne House, построенный королевой Викторией и принцем Альбертом на острове Уайт в 1845–51 годах.
Летняя резиденция королевской семьи была спроектирована архитектором Томасом Кьюбиттом под чутким руководством самого принца Альберта, который был ярым поклонником классического стиля. Его источниками вдохновения была итальянская архитектура эпохи возрождения, а также её интерпретации немецкими архитекторами-романтиками Карлом Шинкелем и Людвигом Персиусом. Строгий и стилистически выверенный внешний вид дворца сочетался с эклектичной обстановкой: неоклассические рамы и зеркала соседствовали с барочными росписями, в отделке карнизов характерные узоры рококо использовались наряду со скульптурным декором в стиле ампир.
Как и другие парадные интерьеры XIX века, залы Osborne House богато украшены текстилем с обивкой и гардинами одного цвета и контрастными коврами. В отличие от дворцовых комнат прежних эпох мебель здесь была расставлена по зонам, в том числе и в центре комнаты, взамен старинному обычаю группировать предметы вдоль стен.
Другая знаковая постройка середины XIX века — Вестминстерский дворец, здание британского парламента, в котором воплотилась патриотичная мечта британцев о возвращении средневековой готики. Конкурс на постройку здания выиграл Чарльз Барри, а интерьеры и мебель спроектировал архитектор и дизайнер Огастес Пьюджин. Эта серьезная постройка для серьезных дел, выполненная в строгом готическом стиле, словно противопоставляет себя праздничной и фривольной эстетике классицизма.
Вестминстерский дворец и другие образцы Gothic Revival возродили в памяти викторианцев мотивы, которые надолго войдут в память декораторов как традиционно британские: деревянные стеновые панели, темную резную мебель, витражи, гобелены и кованые светильники.
Огромную роль в развитии дизайна и декоративно-прикладного искусства Великобритании XIX века сыграл сэр Генри Коул — изобретатель и общественный деятель, глава Государственной школы дизайна и первый директор музея Виктории и Альберта. В 1847 году Коул уговорил принца Альберта поддержать его идею о проведении масштабной промышленной выставки в Лондоне. “Великая выставка промышленных работ всех народов” 1851 года стала важнейшим событием, которое продемонстрировало как инженерные и научные успехи, так и стилевой беспорядок середины XIX века. Многие искусствоведы и критики отмечали упадок культуры производства, чувства формы, материала и конструкции, а для молодого Уильяма Морриса посещение выставки стало толчком к поискам нового, функционального, честного и современного стиля.
Осознавал необходимость просвещения в области дизайна и Генри Коул. Благодаря его деятельности большая часть выручки от Всемирной выставки пошла на основание Музея Южного Кенсингтона (с 1899 года — музей Виктории и Альберта), а часть её экспонатов сформировала первую коллекцию музея. В “хорошем” викторианском вкусе построено и здание музея, над которым более десяти лет работал архитектор Фрэнсис Фоук. Оно было похоже на дворец с роскошными галереями и прямоугольными внутренними дворами и выполнено в стиле итальянского возрождения.
Фоук привлек к работе молодых архитекторов, дизайнеров, художников и мастеров. Так, в отделке здания использовалась британская майолика, впервые продемонстрированная на Всемирной выставке. Новшеством стало и первое в истории музейное кафе — три грандиозных зала, один из которых оформил малоизвестный тогда Уильям Моррис.
Для Морриса сотрудничество с музеем Южного Кенсингтона было шансом привлечь внимание публики к своей работе над новым интерьерным стилем. Основанное им Движение искусств и ремесел отбрасывало эклектичную эстетику, популярную среди викторианцев середины XIX века.
Вместо чрезмерно ярких, насыщенных красок Моррис предлагал использовать естественные и приглушенные тона, цветовую какофонию обоев и тканей в цветочек он заменил на плотные орнаменты, напоминающие средневековые гобелены, золоченую мебель — на деревянные расписные предметы. Дизайнеру удалось создать домашнюю, уютную версию готики, в которой было много натуральных материалов и осмысленных орнаментов. К 1880-м годам стиль Art&Crafts проник в большинство викторианских домов, сделав интерьеры более темными, сдержанными и романтичными.
Ещё одним источником, сильно повлиявшим на облик викторианских домов во второй половине XIX века, стали экзотические колониальные товары, ранее бывшие предметами роскоши. Британская Империя продолжала расширяться, и к 1820-м годам присоединила более четверти суши. В 1858 году в руки британского правительства перешло управление Индией, продолжали расти колонии в Австралии, Новой Зеландии и Африке, была подчинена экономика Китая и Аргентины. Индийские тканые ковры и шкуры собственноручно убитых тигров, китайский фарфор и бронзовые статуэтки, резные столики из экзотических видов дерева со временем появились в каждом втором британском доме и стали такими же неотъемлемыми элементами традиционного интерьера, как чайный сервиз и каминное кресло.
Смешение декоративных традиций и экономический бум Великобритании сделали быт викторианцев изобильным и разнообразным. Неутомимые изобретатели из Европы и США совершенствовали самые разные предметы обстановки: в середине века появились первые образцы домашнего водопровода, Томас Крэппер изобрел бачок для унитаза (1860-е), Фредерик Уолторн — линолеум (1863), Дэниэл Хесс — пылесос (1860), Игнаций Лукасевич и Рудольф Дитмар — керосиновую лампу (1853 ), а Томас Эдисон — электрическую лампу накаливания (1879). Все эти новинки дополняли и без того разнородную подборку эклектичной мебели и декора, формируя горючую смесь, без которой не появились бы на свет радикальные идеи модернистов начала XX века.
