“Лос-Анджелес – мой кислород! В этом городе я никогда не работаю и не буду – разве что для своей подружки Кэти Перри. Здесь я только гуляю и развлекаюсь. Изучаю все, покупаю разное барахло. Многие говорят, что в LA нет ощущения города, нет центра. Ерунда – тут зато тридцать городов в одном, каждый может найти себе что-то по вкусу. Я его когда-то терпеть не мог, потому что все сравнивал с Парижем или Лондоном. Но Лос-Анджелес нельзя ни с чем сравнивать, он уникален. Теплый, ласковый, совершенно свободный – всем плевать, как ты одет, куда идешь. Каждый приезд сюда – праздник”.
“Мне очень нравится эта галерея, и выставка там в момент нашей съемки происходила необычная: показывали работы Марка Райдена. Этот художник – фанат Кэти Перри, с которой мы дружим; на выставке был ее портрет, который она хотела купить, – вот только он оказался уже продан. Но мне при всей любви к Кэти нравится другая картина Райдена – Queen Bee, то есть “Королева пчел”: видите, у девушки на голове улей. Такую я бы, возможно, и сам купил. Но она тоже была уже продана”.
“Эту галерею я считаю одной из лучших в Лос-Анджелесе. У них замечательная коллекция – тонкая смесь из винтажных и антикварных вещей середины ХХ века из Франции и Скандинавии и совершенно рустикальных безымянных предметов – фольклорных или просто “обычных”, найденных где-то в глубинке, от Мексики до Миннесоты”.
“Жан де Мерри – чудесный человек и большой мой друг. Когда он попросил меня сделать мебельную коллекцию для его галереи, я ни секунды не колебался.
Он эстет, он умница, он работяга, а еще он филантроп: вещи свои делает в Мексике и в силу этого берет на себя заботу о целых местных деревнях”.
“Я обожаю Келли, она “мой” человек – такая же свободная и смелая. Она не боится рисковать, не думает о коммерческом успехе – и именно поэтому так успешна.
Ее стиль продуман до мелочей (я никогда-никогда не поверю, что ее блузка во время нашей съемки случайно сочеталась с букетами в бутике) и одновременно совершенно безумен. Где она берет свою траву, я не знаю, но тоже такую хочу!
И еще все, что она делает и придумывает, невероятно сексуально, недаром у нее столько мебели с частями тела – руками, губами. Если бы она не занималась интерьерами, ей бы стоило торговать специями. Она горячая штучка, вот что!”
“Еще одна квартира, которой я уже сто лет владею, но так нормально и не декорировал. Это лофт, стометровая прямоугольная комната с десятью окнами: в одном конце кровать, в другом – все остальное. Я сделал тут белый цементный пол, покрасил стены в серый цвет.
Вещи поставил почти случайные: что-то привез из Франции, что-то купил на месте. Квартира находится в шумном районе – “Аллея звезд” в двух шагах, и, по-моему, в окрестностях тусуются все местные психи. В четверг и пятницу уснуть невозможно: гудят соседние ночные клубы. Приходится тоже идти тусить!”
Пытаясь ответить на вопрос о происхождении вещей в лос-анджелесской квартире, Жан-Луи привычно встает в тупик и начинает мычать, что “кресло в стиле Людовика XVI и еще вон тот обелиск определенно привез из Франции. Да, и еще диван!”
Журнальный столик, похожий на работу Джорджа Накасимы, оказывается произведением неведомого американского дизайнера. Золотистая лампа из кровельной черепицы куплена “в одном секретном месте. Не скажу где”.
Текст: Евгения Микулина