“Бунтарка в мире уродства”, — говорила о себе Элси де Вулф, женщина, ставшая лучом света в царстве мрачных викторианских интерьеров начала XX века. Дочь обычного врача из Нью-Йорка, де Вулф быстро стала известной: благодаря близким отношениям с литературным агентом Бесси Марбери она влилась в манхэттенские высшие круги, а чувство стиля сделало ее образцом для подражания. Сначала нью-йоркские дамы копировали ее наряды, а позже, когда де Вулф обновила интерьер их с Марбери квартиры, стали обращаться к ней за интерьерными советами.
Хорошо знакомая с французским классицизмом XVIII века, де Вулф умела привнести праздничность, сияние и ощущение свежести. В интерьерах женского клуба Colony она воспроизвела атмосферу садового павильона, поразив посетительниц трельяжной сеткой на стенах и изысканной ротанговой мебелью. Дом миллионера Генри Фрика обставила коллекцией антиквариата, которой позавидовал бы куратор хорошего музея, а в своей вилле Трианон в Версале (где жила до и после Второй мировой войны) соединила классическую обстановку с экзотическими орнаментами.
Хрупкая и изящная Элси до конца жизни была звездой вечеринок и настоящим трендсеттером: могла покрасить волосы в голубой цвет, чтобы они перекликались с украшениями Cartier, занималась йогой, придерживалась вегетарианской диеты, а комнаты своих домов украшала подушками с вышитыми слоганами. “Никогда не жалуйся и не давай объяснений” — идеальный девиз для женщины, которая точно знала, как создавать красоту.
Дороти Дрейпер не зря заслужила звание самого известного декоратора Америки: она была настоящим первопроходцем. В 1923 году она основала Architectural Clearing House — первое бюро интерьеров в истории американского дизайна. Дрейпер заложила основы профессии дизайнера-универсала: она проектировала интерьеры отелей, театров, магазинов и кафе, салоны самолетов и автомобилей, текстиль и упаковку для косметики.
Собственное имя Дороти превратила в узнаваемый бренд и рассказывала о составляющих стиля, известного как the Draper touch, на страницах журналов и книг. Одна из них называлась “Декорировать — это весело!”, и этот заголовок отлично характеризует подход Дрейпер к дизайну. Веселая и энергичная по натуре, она не боялась соединять несовместимое: классические молдинги и строгие формы ар-деко, яркие, насыщенные цвета и графичные орнаменты, уютный шинц и вычурные барочные зеркала. Само слово “бежевый” казалось Дрейпер грязным, а натуральные деревянные поверхности — скучными, поэтому она дерзко перекрашивала классическую мебель в шокирующе розовый, зеленый и красный, а в качестве фона для сочных акцентов использовала дуэт черного и белого. “Если это выглядит правильным — это правильно”, — безапелляционно заявляла она и никогда не ошибалась.
Билли Болдуина часто называют первым мужчиной, который потеснил гранддам американского интерьерного дизайна, стоявших у руля до Второй мировой войны. Одна из них, Руби Росс Вуд, в 1935 году предложила ему работу в своем бюро, а спустя двадцать лет он стал одним из самых востребованных нью-йоркских декораторов. Обладая эклектичным вкусом, главное значение Болдуин придавал цвету.
Важным впечатлением детства стали для него полотна Матисса, которые будущий декоратор увидел в доме коллекционеров и приятельниц Гертруды Стайн сестер Коун. “Матисс освободил нас от цветовых предрассудков Викторианской эпохи”, — считал он и уверенно внедрял в свою палитру насыщенные оттенки красного, коричневого, зеленого и горчичного. Болдуин не боялся темных цветов, глубину которых проявлял с помощью глянцевого финиша. Мощные, яркие акценты-мазки и деликатные золотистые детали позволяли его темным интерьерам заиграть по-новому.
Многие предметы, созданные Болдуином для конкретных проектов, быстро “ушли в народ” — это, например, изящные латунные стеллажи из библиотеки композитора Коула Портера. Декораторский подход Болдуина был на редкость человечным: он не заставлял клиентов избавляться от всей старой мебели, интегрируя в новый интерьер их любимые вещи, а во главу угла ставил удобство. Главными героями его комнат были диваны и кресла — мягкие, глубокие и манящие.
О масштабе таланта Альберта Хэдли говорит уже то, что он более двадцати лет проработал бок о бок с великой и ужасной Систер Пэриш и стал не менее значимым декоратором, чем она. Скромный, деликатный и по-южному обаятельный Хэдли идеально дополнял бескомпромиссную Пэриш: если она опиралась на декораторское чутье, то он рационально оценивал проект, умело чертил эскизы и планы, мог использовать и преобразить архитектуру помещения. Хэдли не просто декорировал, он перестраивал комнаты, “спасая” самые безнадежные интерьеры. Так, когда один из клиентов шокировал Пэриш запросом на свободную планировку, Хэдли уладил вопрос с помощью стеклянной перегородки и лаконичной архитектуры, в которую идеально вписалась подборка традиционной мебели.
Несмотря на классический бэкграунд, Хэдли всегда был в курсе тенденций и новых технологий, обожал молодежь и вырастил не одно поколение декораторов. “Альберт был как Питер Пэн”, — вспоминает его верная ученица дизайнер Банни Уильямс, а критик Пилар Виладас пишет: “В свои восемьдесят пять он был более современным, чем многие тридцатилетние”. Это легко читается в интерьере квартиры Хэдли, опубликованном в конце 1990‑х годов: здесь абстрактное искусство соседствует с модернистскими предметами и антиквариатом, а потолок смело оклеен виниловыми обоями с переливчатой голографической поверхностью.
Королева американского кантри Систер Пэриш — на самом деле никакая не монахиня, хотя прозвище, данное ей братом и заменившее имя, однажды стало источником конфуза. Когда Джеки Кеннеди пригласила Пэриш оформить интерьеры Белого дома, один незадачливый репортер написал: “Кеннеди наняли монашку в качестве декоратора”. Если Дороти Мэй Пэриш и верила во что-то свято и непоколебимо, то это был традиционный загородный интерьер. Вынужденная начать работать декоратором из-за банкротства мужа, Пэриш была аристократкой по происхождению и умела делать глубоко аристократичные интерьеры: созданные с нуля, они казались теплыми и обжитыми, наполненными наследием предыдущих поколений. Именно опыт и традиция были главным источником вдохновения для Пэриш: безупречное знание истории загородного стиля она дополняла интуитивным чувством цвета и паттерна. Чтобы привнести в свои дома непринужденность, легкую небрежность и романтичность, которыми отличались работы Пэриш, клиенты были готовы выплачивать феноменально высокие гонорары и все равно слегка робели, когда, взяв сервировочный столик на колесах, она прогуливалась по комнатам и безжалостно отбраковывала неуместные аксессуары.
Американский художник и декоратор Тони Дюкетт “выстрелил” благодаря покровительству Элси де Вулф, которая попросила его помочь ей с оформлением особняка в Беверли-Хиллз и представила своим богатым и знаменитым знакомым. Безудержный максимализм, жгучая смесь цветов и орнаментов, экзотичность и театральность привлекли к творчеству Дюкетта как состоятельных заказчиков, так и дальновидных голливудских режиссеров. Дюкетт был на редкость энергичным человеком: он успевал оформлять интерьеры, создавать предметы обстановки и скульптуры, придумывать костюмы и декорации для пьес, сценографию для фильмов, а между делом мог изготовить ожерелье для герцогини Виндзорской или фантазийный браслет для своей жены.
Несмотря на подчеркнуто “роскошную” эстетику его проектов, Тони был в первую очередь художником и мало задумывался о материальной ценности вещей. Так, антикварные консоли он перекрашивал в ослепительно яркие цвета, а потолок в одной из комнат своего дома вымостил пластиковыми подносами, залитыми золотой краской. С помощью своих многослойных, красочных интерьеров Дюкетт привносил волшебство и эксцентричность в мир победившего функционализма.
Фото: Gettyimages.com; Legion-Media