Когда читаешь воспоминания журналистов и клиентов о знаменитом антикваре Иве Гасту, скончавшемся в Париже неделю назад, формируется образ человека, в котором неутомимая энергия уживалась с глубоким пониманием своего предмета. Гасту, основатель одной из самых известных галерей коллекционного дизайна в мире, научил целые поколения декораторов и архитекторов смелым стилевым сочетаниям и вдумчивой эклектике. Его страсть к декоративно-прикладному искусству была так велика, что он замечал — и помогал замечать другим — в первую очередь красоту и индивидуальность предмета и только затем категоризировал его по стилю, эпохе и другим искусствоведческим параметрам.
Гасту родился в семье эстетов: его отец организовывал аукционы, а мать часто посещала антикварные магазины и брала сына с собой. “Я уже в семь лет решил стать антикваром, — рассказывал Гасту в интервью нашему корреспонденту Юлии Пешковой в 2013 году. — В шестнадцать я работал у одного старьевщика в моем родном Каркасоне, ездил по замкам, покупал у обедневших хозяев мебель, посуду. Двадцатый век тогда не очень ценился, вещи Мажореля, Лалика, Галле мне отдавали бесплатно!”
Ар-нуво и ар-деко стали первым серьезным увлечением Гасту: несколько лет спустя он переберется в Тулузу, где внесет большой вклад в восстановление интереса к декоративно-прикладному искусству первой четверти XX века. Кажется, еще будучи подростком, Гасту умел распознавать действительно ценные и не поддающиеся влиянию времени объекты, которые достойны пристального внимания коллекционеров.
Но по-настоящему поворотным моментом в жизни галериста стало знакомство с итальянским дизайном. В 1980 году он отправился в Милан, где открыл для себя работы Джо Понти, Карло Моллино, Карло Скарпы и Этторе Соттсасса. “Когда я увидел итальянские предметы 1950–1970-х годов, они буквально свели меня с ума, — вспоминал Гасту. — Самыми яркими и революционными на фоне серой и безрадостной повседневности были работы Соттсасса. С их взрывом цветов, демократичными материалами и юмором, они в то же время демонстрировали вдумчивую интерпретацию европейской истории дизайна”. Именно тогда Гасту понял, что ему тесно в рамках традиционного антикварного дела, и рискнул показать Парижу современный коллекционный дизайн.
Творчество Соттсасса так восхитило молодого галериста, что он пригласил итальянского дизайнера оформить интерьер его парижской галереи (стратегически расположенной по соседству с Национальной высшей школой изящных искусств). Здесь, к ужасу одних и восторгу других, прошла и первая выставка Соттсасса в Париже, за которой последовали другие, не менее авангардные. “Потом я показал Рона Арада, Сиро Курамату. Никто не хотел это покупать! Но я убеждал людей, что цена на современный дизайн будет расти”. Естественно, Гасту оказался прав: например, сегодня объекты Рона Арада стоят десятки и сотни тысяч евро. “Стул Арбюса я продал за 3 тысячи евро, сейчас он стоит 40–50 тысяч, вещи Моллино выросли в цене с 20–30 тысяч до 2–3 миллионов”.
Но интерес Гасту к работе был не только коммерческим: ему нравилось удивлять людей, открывать для них новые имена, новые материалы и новые творческие идеи. Более тридцати лет подряд Гасту отыскивал и представлял публике самых многообещающих молодых авторов и забытых мастеров XX века. Так, в 1989 году он организовал выставку молодого британца Тома Диксона, в 1996-м — экспозицию работ неоклассика Андре Арбюса, в 2005-м — сразу две интереснейших выставки: скульптора и дизайнера середины XX века Филиппа Икили и брюссельского мастера инкрустации Адо Шаля. Благодаря деятельности Гасту творчество этих авторов вновь стало популярным, а их работы разъехались по частным коллекциям по всему миру.
Вокруг галериста сложился круг заинтересованных в современном дизайне коллекционеров и архитекторов, которые доверяли его острому глазу и профессиональной интуиции. Обширные знания Гасту об истории классического декоративно-прикладного искусства помогали ему мастерски внедрять концептуальные и экспериментальные предметы в самые традиционные интерьеры. Его “инъекции эклектики” превращали респектабельные, но безликие антикварные подборки в ироничные, интеллектуальные и многослойные картины. Со временем Гасту стали приглашать не просто как знатока-антиквара, но и как декоратора.
Как и его любимый автор Этторе Соттсасс, Гасту не признавал правил и рамок: гобелен XVII века он мог разместить рядом с неоклассическим диваном Жильбера Пуайера 1940-х годов, яркое кресло Марка Ньюсона — с антикварным буфетом, картину Жан-Мишеля Баския — с резным мраморным камином. “Я люблю тактику неожиданных комбинаций, — говорил он. — Она не только дает совершенно невероятные результаты, но и позволяет владельцу коллекции добавлять или убирать предметы без особого визуального ущерба”.
Несмотря на то что в каждом проекте Гасту можно встретить эксцентричные арт-объекты и вещи причудливой формы, в них все организовано для комфорта хозяев. Эта уникальная особенность, которая делает его интерьеры жилыми и уютными — результат уважения галериста к эмоциональной связи между предметом и его хозяином.
Гасту считал, что ни одно самое выдающееся произведение не будет правильно работать в интерьере, если оно приобреталось без страсти, только ради факта покупки. Подмечая вкусы и интересы клиентов, Гасту умел найти для них идеальных спутников жизни — винтажные комоды, модернистское цветное стекло или футуристические пластиковые кресла. Именно поэтому оформленные им интерьеры такие разные — справиться с многообразием материала галеристу помогали его опыт и эрудиция.
В числе клиентов Гасту — наследник империи Fiat Лапо Элканн, певец Ленни Кравиц, французский миллиардер Бернар Арно, дизайнеры Карл Лагерфельд и Филипп Старк. За 35 лет своей работы галерея Galerie Yves Gastou украсила своими экспонатами десятки домов и квартир по всему миру, а ее основатель стал одним из главных экспертов по коллекционному дизайну XX века и антиквариату. Два года назад он снова удивил публику, на этот раз показав собственную коллекцию мужских колец, которую собирал более тридцати лет. 11 марта 2020 года Гасту скоропостижно скончался, оставив руководство галереей сыну Виктору — с ним антиквар работал бок о бок в последние годы жизни.
