Если бы Уильяму Моррису сказали, что спустя полтора века его будут помнить только как одного из основоположников движения Arts and Crafts (искусств и ремесел), он бы наверняка удивился, а то и обиделся.
Моррис с завидным энтузиазмом работал во многих гуманитарных областях. В юности он пробовал себя как художник, правда, не особенно преуспел – основатель братства прерафаэлитов Данте Габриэль Россетти осмеял его попытки писать.
Зато искусствоведом-медиевистом Моррис стал профессиональным. Кроме того, он был активным общественным деятелем (в 1885 году участвовал в создании “Лиги социалистов” и часто писал для ее журнала The Commonweal), а также поэтом, переводчиком и издателем (основал издательство Kelmscott Press).
Главным, что определило путь Морриса в искусстве и его стиль, было Средневековье, которое он изучал и боготворил. Плотный орнамент на обоях, тканях и коврах Морриса напоминает средневековые гобелены; витражи и росписи по дереву – готические аналоги, и даже оформленные им книги похожи на манускрипты XI–XIII веков.
Но не стоит думать, что Моррис занимался бездумным копированием. В своих орнаментах он пытался “скрестить” готику с натурализмом и считал, что природа – лучший источник вдохновения.
В одной из своих лекций он говорил: “Любое украшательство бессмысленно, если оно не вызывает приятных воспоминаний. Не лучше ли иметь обои или шторы, навевающие мысли о лугах Пикардии или виноградных лозах в вашем саду, чем унылые ряды фальшивых цветочков и листочков, которые остается только пересчитывать от скуки?”.
Он призывал своих современников брать за основу орнаментов простые английские цветы: розы, лилии и маргаритки, а не экзотические заморские растения. И сам подавал пример: первые же обои, которые Моррис придумал в 1862 году, – Trellis – были “срисованы” с розового куста из его собственного сада.
Несмотря на то что Моррис считается одним из популяризаторов бумажных обоев, он не был их ярым поклонником. У себя дома он практически их не использовал, предпочитая ткани и гобелены. Моррис, как и многие состоятельные викторианцы, был жертвой предрассудка, что обои – дешевый вариант декора. С другой стороны, принципы производства обоев (с 1813 года их печатали на паровых станках) шли вразрез со стремлением Морриса восстановить и сохранить ремесленные навыки и ручной труд.
Читайте также: Особняк Уильяма Морриса в Келмскотте
“Мы, дизайнеры и художники, являемся сейчас единственными представителями ремесленного искусства, которое в условиях рыночного производства фактически вымирает”, – говорил он. К сожалению, воззрения Морриса-дизайнера противоречили принципам Морриса-социалиста.
Он считал, что красивые и удобные дома, мебель, предметы декора должны быть доступны для широких масс, а это едва ли было возможно без развития машинного производства. Даже бумажные обои по дизайну Морриса (не говоря о тканях, мебели и стекле) были по карману далеко не каждому – из-за сложных многоцветных рисунков процесс их изготовления был долгим и дорогостоящим.
Нужно признать, в моду стиль Морриса вошел не сразу и так никогда и не завоевал абсолютной популярности. Например, Оскар Уайльд терпеть не мог его орнаменты. В начале 1860-х годов они интересовали только друзей и коллег Морриса – дизайнеров, поэтов, художников, и только к 1880-м годам проникли в дома представителей среднего класса и в справочники для декораторов.
Многие состоятельные люди стали заказывать у Морриса не только обои и ткани, но и целые интерьеры. Он был известен как мастер на все руки: клиенты поручали ему оформить стены и окна, выбрать мебель, выложить плиткой камин.
Именно многопрофильность и узнаваемый стиль сделали Морриса первым британским интерьерным дизайнером в современном значении этого слова.
Текст: Ксения Ощепкова
Фото: Bridgeman/fotodom; Victoria and Albert Museum, London; Andreas Von Einsiedel/NTPL; Nadia mackentie/ntpl; Jonathan gibson/ntpl; Akg Images/east news; архив пресс-службы